Подранок — ответный удар

Дома Громова ждал неприятный сюрприз — записка на пыльном кухонном столе, в которой Татьяна прямо заявляла, что жить так больше не может и навсегда остаётся у своих родителей. Крепко призадумался Стас, периодически разбавляя невесёлые мысли водочкой. Конечно, с одной стороны остаться без семьи — это фигово. Домашний уют, любимый сын, да просто женщина в доме — дело не последнее. Но с другой стороны — он готовится стать бандитом. А семья и Большая Дорога несовместимы. Он не имеет никакого права рисковать жизнями дорогих ему людей. Значит… Выбор был сделан. Но он не оставит семью обездоленной. Заявившись к тёще с тестем, Стас выдал своё решение:

— Татьяна будет жить там, где жила. Но отныне — это её собственность. Позже оформим документы. Я им мешать не буду.

Документы переоформили через два дня, и Татьяна стала полноправной хозяйкой квартиры. Узнав о сумасбродном решении сына, родители Стаса некоторым образом отреклись от него — переехали в другой город. Навсегда.

А Стас ушёл налегке, только с одним стволом в кармане. Тянуть кота за хвост не имело смысла. Пора было браться за дело. В достаточно сжатые сроки Стас смог пробить место тусовки «элиты» бригады. Вечерами «сливки» тусовались в закрытом для посетителей кафе в престижном районе города. Стас попал туда через служебный вход, наглухо вырубив кого-то из обслуживающего персонала рукояткой снятого с предохранителя пистолета. В зале потягивали кофеёк за деловыми разговорами 10–12 бандюганов, среди которых, кстати, был и уже знакомый Стасу Колян. Лидер сразу бросался в глаза, и Гром его безошибочно определил. И шмотки на нём были круче, чем у всех остальных, и цепь не серебряная, а золотая, причём в два раза толще, чем у Коляна. И «болты» из «рыжевья» на пальчиках сверкали, и держался он, как подобает настоящему вожаку — нагло и развязано. Стас решил для себя ни на пядь не отступать с тропы, проторенной автором для книжного супермена. На удивление легко он пробрался к столику, за которым и восседал Степанищев, и приставил к его виску «Тотошу».

— Жить хочешь? — с олимпийским спокойствием спросил он у округлившего от неожиданности и страха глаза бригадира.

Пока смысл вопроса доходил до побелевшего бригадира, Стас боковым зрением оглядел всех присутствующих. Те очень даже напоминали статуи с острова Пасхи онемели и застыли. Наконец, слипшиеся губы бригадира едва разлепились.

— Ты кто? — чуть слышно прошептал он.

— Ты не ответил на вопрос. — Громов усилил напряжение на указательный палец, ласкающий спусковой крючок «Тульского Токарева».

— Конечно, хочу, — натужено сглотнул Степанищев.

— Тогда жри дерьмо, крутизна хренова! — Стас свободной рукой вытащил из кармана своей куртки полиэтиленовый пакет и бросил его на дрожащие колени бандита.

— Да ты чё, рехнулся? — завращал глазами-блюдцами Степанищев.

— Считаю до трёх. Раз, — Гром загнул мизинец на левой руке.

Бригадир очень хотел жить, и на последствия ему было начихать. Сожрал подсохший кусок дерьма, весь без остатка. Не подавился и даже не поморщился. Вот как за жизнь-то борются. Братки ухнули в один голос и от удивления смелости паренька, и отвращения к своему лидеру. Колян узнал-таки в отчаянном безумце того самого, с кем он пил на мировую в кафе.

— Пацаны, его я знаю! — даже радостно воскликнул он. — Он пацан, что надо!

Толпа не ответила. Она не сводила глаз с дивного действа.

— А теперь сдай оружие и вали на все четыре стороны, — твёрдым, уверенным голосом продолжал Стас.

Униженный и оскорблённый до глубины души Степанищев подчинился. Выложил на столик свой «Макаров» и тихо вышел на улицу. Меланхоличный и трусливый по натуре Степанищев, просто неизвестно каким таким чудом жёстко руководил своей командой. Может ему, просто везло. На тот момент он не горел жаждой мести. Он не мог смотреть даже в глаза самому себе, не то чтобы кому-нибудь постороннему. Впав в глубокую депрессию, Степанищев наложил на себя руки. Но это случилось гораздо позже. А на тот момент в кафе воцарилась могильная тишина. Братки, вроде даже, дышать перестали. Стас наставил ствол на ближнего к себе и уже выдал свою собственную фразу, которую приготовил загодя:

— Кто хочет, чтобы я руководил вами, тот пусть остаётся. Кто против, ещё не поздно присоединиться к говноеду.

От зияющего зрачка «тэтэшника» исходила холодная, немая угроза, а Громов прямо-таки лучился какой-то притягивающей космической энергией. Это сочетание достигло мозгов бандитов и окончательно подавило их волю. Все остались на своих местах.

— Ну что ж, значит договорились. — Громов одарил Коляна голливудской улыбкой. — Прижимать вас не буду. Сделаю всё, чтобы бригада процветала.

И всё-таки чудеса имеют место быть в реальной жизни. У Стаса всё получилось! Крутые бандиты не изрешетили его пулями и не замуровали живьём в бетон, как это могли сделать с любым самозванцем. Его без ропота приняли на высокую, почётную должность бригадира.