Подранок

Спустя пять минут «жигуль» выкарабкался на трассу. Проехав по ней не больше километра, остановился на обочине.

— Выходи и сгинь отсюда навсегда, — глядя в лобовое стекло, приглушённо сказал Храп.

Громов вылез из машины и ещё долго стоял под холодным ветром и дождём, размышляя, куда ему податься. Где-то слева дробно простучал колёсами тяжёлый товарняк. Там проходила железная дорога. Туда он и пошёл.

Вернувшись в «резиденцию» Стрельцова Храп прямиком направился в кабинет шефа. Василий, отчаянно борясь со сном, ожидал палача. Но вместо Кеши к нему заявился грязный как чёрт Храп.

— Ты откуда здесь? — удивился Василий. Судя по предположению Кеши, Громов вроде как замочил его где-то.

— Да всё в норме, — улыбнулся Храпцов, — Я ушёл от него тогда, но он не ушёл от меня сейчас.

— Не говори загадками! — прикрикнул на него раздражённый Василий.

Сан Саныч рассказал ему басню о том, как ему удалось чудом спастись от мужика с автоматом в милицейском камуфляже, как он добирался до сюда, как повстречал на крыльце Кешу и изъявил желание присоединиться к нему, чтобы расправиться с этим ментом…

— Вот мы и поехали с Кешей, — продолжал с жаром лепит Храпцов. — На болото его уже привезли, развязали, а он, подлюка, Кешу в трясину столкнул. А я в него очередь из «узи». Он тоже в болото. А мне Кеша по дороге о наколотой шкуре у этого мента говорил. Мол, содрать её надо. Я насилу труп этого мусора из болота вытянул, и вот, — он подал Стрельцову целлофановый пакетик с лоскутом кожи.

Василий не побрезговал развернуть его и рассматривал, поднеся очень близко к глазам.

— Хм, — наконец довольно хмыкнул он. — Значит, говоришь, Кешу в болото этот засранец спихнул.

— Точно. Я ничего не успел сделать, — в скорби свесил голову на грудь Сан Саныч.

Актёр, право слово!

— Ну что ж, у каждого из нас своя судьба, — философски заключил Василий и махнул в сторону двери, что означало для Храпа: «пошёл вон».

Оставшись наедине с собой, Стрельцов наконец-то вдохнул полной грудью. Выпив полстаканчика ликёра за упокой всех душ, лёг спать. Впервые за последнее время его сон был безмятежным.