Подразделение 000

Внутри шлюзовой двери щелкнуло и она, скрипнув давно несмазанными подшипниками, въехала в стену.

Мимо меня, оттолкнув в сторону радостно улыбающегося Пискуна-медвежатника, в квартиру пронеслась пострадавшая. У нее еще есть время, чтобы включить домашний кинотеатр, налить чашечку кофе, разложить компактный диван и, развалясь на нем, приготовиться к долгожданной встрече с любимыми теле героями.

Следом за Объектом, на ходу сверкая вспышками, ломанулись в кинозал журналисты, киношники, осветители, продюсеры, режиссеры, стажеры и ассистенты. Если старушка не дура, то сможет сделать на сегодняшнем просмотре неплохие брюлики.

– Повезло! – второй номер завистливо посмотрел вслед последнему, скрывшемуся в квартире объекта, звукорежиссеру, – А нам что делать?

– Готовить дырки для новых звездочек, – улыбнулся я, – Подними пока Директора, а я займусь нашим спасителем.

Пискун-медвежатник топтался у шлюзовых дверей и терпеливо ждал своей порции благодарности.

– Молоток! – не удержался я, – Сто не сто, а лет двести с судимости скинем. Слово майора Сергеева. Отлично работаешь. Не будь ты злодеем и вором, непременно бы взял тебя в свою команду. Милашка! Срочно требую почетное сопровождение для нашего заключенного героя. Разбуди Герасима, пусть готовит охранников в обратную дорогу.

– Командор! – запищал в ухе взволнованный голос спецмашины подразделения 000 за номером тринадцать, – Проблема у нас.

– У нас сегодня праздник, Мыша, – перебил я спецмашину, – Все проблемы переносятся на завтра. Готовь банкетный зал. Мы сейчас с Директором припремся очередные звания обмывать. Только в чувство его приведем.

– Не надо приводить Директора в чувство, – тихо попросила Милашка.

– Да в чем дело?

– «Завидует!» – медвежатник почесал крылом, на котором синела татуировка, белый живот

– Дело такое…. Вы не того пингвина с собой на работу взяли.

Эпизод 17.

– Але! Але! Привет! Какие новости! Давно я не был в Америке. Уже пятнадцать сезонов я в России, ну как идут у вас дела? Все хорошо? И хороши у вас дела? Ни одного печального сюрприза? Пустяк один? А что это за пустяк?

Я перестал любоваться заснеженным городом и прислушался к переговорам второго номера с сородичами из бывшей родины.

– Что? Упала и разбилась моя любимая керосиновая лампа времен короля Джима? И подпалила ковер, который мне подарила бабушка на день рождения? Сгорела комната? И огонь перекинулся на ферму? И штат весь выгорел дотла? Командир! Представляешь, в Америке очередная революция!

– Какая по счету? – никак успокоиться не могут. Не золотуха, так другие неизлечимые болезни.

– Последняя, – обиделся почему-то Боб и выключил сеанс дальней связи.

Раз в году нам разрешают подключиться к почтовым службам и поздравить родственников с Новогодними праздниками. Я лично считаю, что это настоящее баловство. Вот американец, например, сейчас расстроится. А какой из расстроившегося спасателя спасатель? А может, я просто завидую американцу, которому есть, кого поздравлять?

Я вздохнул и снова уткнулся в стекло.

За окном кабины шел последний предновогодний снег. Команда спецмашины подразделения 000 за номером тринадцать занималась расчисткой улиц от этой холодной заразы. Главный метеоролог столицы перед самыми праздниками ушел в беспробудный загул и забыл перекрыть клапан двухчасового снегопада. Пока начальство спохватилось, пока разобралось, что к чему, столицу засыпало по самые пончики.

– На ферму бы съездить, – Боб отложил в личный сейф недоеденный пакетик с сухими пельменями, – Говорят, без меня там плохо. Слышишь, командир!? Плохо там.

– Что с тобой, что без тебя, разницы никакой, – пробурчал я, наблюдая за работой Герасима.

Третий номер, вооружившись деревянной лопатой, двигался параллельно Милашке и очищал соседнюю полосу. Производительность у третьего номера и у спецмашины, вооруженной грейдером, была практически одинакова. Милашка разве что на полкорпуса отставала.

– Командир, а правда что в Управление пришла телефонограмма из Америки с просьбой прислать им команду спасателей для обмена опытом?

– Не телефонограмма, а голубиная почта, – поправил я американца, – Правда. Хочешь, чтобы я поговорил с Директором? Ладно. Только учти, лично мне эта идея не нравится. Зачахнем мы в твоей Америке.

Боб изобразил на лице мольбу, пустил пару слезинок и полез в карман за групповой фотографией всех своих родственников.

– Не сейчас, второй номер, у нас диспетчерская на проводе. Не дай бог вызов. До Нового года два часа осталось. Тринадцатая машина слушает. Пока что майор Сергеев на связи.

Красный фонарь вызова сменился зеленым, и в динамиках связь-ушанки захрипел незнакомый голос:

– Майор Сергеев?

Мы с Бобом недоуменно переглянулись. Доступ к секретной линии имели кроме диспетчера только Директор и товарищ, которого мы сняли с Восточной башни. Но товарищ с Восточной башни уже поздравил команду, а Директор ждал нас за накрытым столом в Управление.

– Да. Сергеев. Майор.

Неприятно засосало сначала под левой, а потом под правой лопаткой. Верный признак неприятностей.

– Майор Сергеев. Мужайтесь!

Точно неприятности.