Подразделение 000

Так или иначе, современные пожарные силы представляли сборище технарей, которые ходят по офисам и квартирам с датчиками и отвертками. Всю основную, черную, по мнению самих пожарных, работу, выполняют подразделение 000.

Костюм высокой защиты, в простонародье «скафандр», удалось одолжить, как ни странно, у Милашки. Оказывается, она прятала его на черный день. И сегодня этот день наступил.

Когда я облачался в скафандр, вокруг меня собрались генералы служб, которые явно не понимали, что я собираюсь делать. На их вопрос о моих дальнейших действиях, я ответил просто, хоть и нелегко мне было это сделать:

– Надо посмотреть все поближе. Личное присутствие на месте вызова, моя первостепенная задача. Хочу определиться.

Генералы отговаривали меня, как могли. Главный пожарный побежал докладывать о моем безрассудном поступке мэру. Но я был неумолим. Мы, сотрудники подразделения 000 обязаны рисковать собственной жизнью, ради жизни других. Пусть даже это попавшее в беду животное неизвестной национальности.

Пока отключали электричество с ограждения, пока раздвигали пластиковые заграждения и расчищали проход, я стоял молча, отрешившись от всего мира. Человек должен иногда побыть наедине с собой. Оценить прожитую жизнь, мысленно попросить прощения у всех незаслуженно обиженных, продиктовать в личный “черный ящик” завещание.

И когда я, с трудом переставляя ноги, приближался к дереву, там позади, за ограждением раздались робкие хлопки генералов. Были они слабыми и редкими. Но с каждым шагом, становились все громче и громче. Люди смотрели мне в след и присоединялись к этому величественному действу. Некоторые плакали…

На подходе, когда до Объекта оставалось не более десяти метров, в ушах раздался голос Боба.

– Командир! Здесь у меня кое-что есть.

– Говори. И поскорей. У меня через десять секунд контакт.

– Не суетись, командир, – я даже присвистнул в скафандре. Раньше Боб никогда не позволял себе орать на непосредственное начальство, – Прошу пару секунд. Есть! Есть, командир!

– Да говори уже, – простонал я, обходя Объект по кругу. Приближаться ближе нельзя. По крайней мере, пока не получены дополнительные сведения.

– Сообщение от Британского биологического общества. Мы переслали им короткометражный фильм об Объекте. Ребята утверждают, что наш Объект может откликаться на слова «кис-кис-кис».

– Ты ничего не напутал? Точно три раза?

– Перепроверяю.

Пока Боб перепроверял полученную от Британского биологического общества информацию, я постарался подойти поближе к дереву. Один бог знает, каких усилий мне это стоило. В нашем деле один неверный шаг может стоить жизни. Я не говорю о себе. Я не в счет. Общество, вот кто нуждается в нашей защите. И каждый из этого общества.

– Это снова я, – Боб работал быстро, – Голоса разделились практически пополам. Есть, правда, небольшой перевес в один голос. Мы с Милашкой смоделировали ситуацию и пришли к вводу, что стоит попробовать первый вариант. Три раза. Желательно с минимальными перерывами.

– Понял. Конец связи.

Что ж. Есть какие-то зацепки. Три раза. Не густо, но ничего другого у нас пока нет.

Я включил внутренний магнитофон, который должен записать все, что я делаю и говорю. Обязательное условие при работе в одиночку.

– Раз, два. Проба. Проба. Время…, – я взглянул на вмонтированные в рукав часы, – Время такое-то. Дело номер такое-то. Объект находится в неподвижном положении. Состояние стабильное. Враждебных действий не наблюдаю. Визуальное наблюдение в допустимых пределах. Провожу голосовой контакт.

Внешние микрофоны выведены на проектную мощность.

– Кис. Кис. Кис.

Из окон нижних этажей соседних высоток с грохотом вылетели все бронированные стекла. Где-то в соседнем районе сработала сейсмологическая сирена. Пришлось сделать громкость тише.

– Кис. Кис. Кис.

Объект взирал на меня широко раскрытыми глазами и совершенно не желал общаться.

– Боб! У меня критическая ситуация!

Боб находился на месте и откликнулся практически сразу.

– Секунду, шеф. Сейчас за продукты рассчитаюсь.

Надо с янкелем потом серьезно поговорить. Нельзя во время работы мотаться по ближайшим магазинам. Мог бы и у меня спросить, что я хочу на ужин.

– Командир!?

– Слышу. Повторяю. У меня критическая ситуация. Поднимай Герасима. Я так думаю, что без его гигантского опыта нам тут делать нечего.

– Может, дождемся вестей из Америки? – робко поинтересовался Боб.

– Согласились космолетчики?

Боб слегка покряхтел. Значит, с космонавтами договорится не смог.

– Голубей только что отослал.

– Герасима буди!

Злиться на Боба нельзя. Американский парень не до конца влился в нашу прекрасную жизнь. Это у них там, в эмансипированной Америке все не спеша, с оглядкой, с оговоркой. А у нас, у русских, сегодня не сделаешь, завтра можно и не начинать.

– Сделано, командир.

– Изображение!