Подробности жизни

Он греб мягко и плавно и в то же время с силой, чтобы лодка шла с легким бормотанием воды за бортами, чтобы ощущалась добрая, успокоительная скорость, от которой — он знал это по себе — в человеке налаживаются расстроенные струны. Он греб сначала в охотку, потом исключительно «для нее», и скоро не стало видно поблизости ни одной другой малой лодки, лишь грязноватый дымливый буксир пахал старательно море, оставляя за собой ребристую борозду, да дремала в стороне маленькая яхта с полуопущенным от безветрия крылом-парусом. Шелковистая вода залива розовела от заката. Берег слева совсем истончился. Сорокин подумал, что так можно запросто оказаться в какой-нибудь запретной зоне, нарваться на пограничников, попасть в серьезную неприятность, но в то же время видел, что девушке становится вроде бы полегче, каменная напряженность ее постепенно проходит. Не зря она хотела плыть далеко. Ей делалось от этого лучше. И хорошо было Сорокину, готовому служить ей. Он не замечал усталости, хотя весь взмок, и если бы был один в лодке, давно бы снял рубашку. Пот буквально заливал ему глаза, но он даже смахнуть его не решался, боясь, что девушка заметит и посмеется над ним или пожалеет.

Девушка все же заметила.

— Ой, как я вас замучила! — сказала она.

— Ну что вы! — поторопился Сорокин оправдать ее. — Вы тут ни при чем. Я люблю это.

— Нет, нет, вы отдохните, — настойчиво посоветовала девушка. — Бросьте весла, и пусть нас несет по течению.

— Хорошо.

— Или вот что, — передумала девушка, — давайте я сяду за весла.

— Смотрите сами, а то… Я вообще-то тренированный.

— Я тоже.

Они поменялись местами.

Девушка по-прежнему не очень-то замечала Сорокина. Зато гребла она старательно и сосредоточенно, выдерживая прежнюю, с лопотанием воды за бортами, скорость.

Когда девушка тоже устала, Сорокин сказал:

— Вы не особенно нажимайте. Нам ведь некуда торопиться.

Тут она словно бы выглянула из своего отрешенного мирка, огляделась по сторонам. Озабоченно спросила:

— Где это мы?

— В заливе, — ответил Сорокин.

— Очень далеко, да?

— Порядочно… Да вы не беспокойтесь — не пропадем!

— Вам же надо ко времени… — Девушка ловко развернула лодку в обратную сторону, к городу. — Вас и так на базе ругать будут.

— Ничего-о! — беззаботно и уверенно протянул Сорокин. — Я им там кое-какой ремонт делаю, так что не заругают. Главное — чтоб вам хорошо было.

Девушка не то благодарно, не то снисходительно улыбнулась. Одними уголками губ.

— Вы всегда такой? — спросила.

— Какой? — не понял Сорокин.

— Добрый.

— Ну что вы!

Он пожал плечами, смутился и стал смотреть на бегущую вдоль борта взбиваемую веслом воду. В молчании и движении тянулось привольное время. Только все лопотала, о чем-то бессловесно повествуя, вода за бортами да попискивали в гнездах стальные уключины. Девушка при каждом гребке близко приклонялась головой к Сорокину, затем откидывалась далеко назад. Когда наклонялась, ее волосы мягкими шторками закрывали ее лицо, а когда откидывалась, «шторки» расходились, и Сорокин каждый раз будто заново встречался со своей незнакомкой и тихонько радовался. Радовался, что они далеко заплыли, что просторен и спокоен залив и что летний розовый вечер незаметно и бестревожно переходит в такую же светлую ночь, счастливо запутывая представление о времени…

Но все оборвалось неожиданным образом. С базы прислали за пропавшим Сорокиным катер. Лодку взяли на буксир и, что называется, с ветерком потащили к причалу.

— Ну, Сорокин, больше ты лодку не получишь! — сказали ему на базе.

Он сразу приуныл, потому что вообще любил кататься на лодке, а главное потому, что уже задумал пригласить девушку сюда же в какой-нибудь следующий вечерок.

— Извините, — проговорил он, пытаясь оставить хоть какую-нибудь надежду.

— Не извиняйся и не проси! — не захотели его слушать. — Надо соблюдать порядок. А то так можно…

— Да мы больше и не придем сюда! — вдруг услышал Сорокин голос своей пассажирки.

Он обрадовался, обернулся и тихо спросил:

— А куда же мы… в следующий раз?

— Найдем куда!

— И правда! Ленинград большой.

— Но сейчас вам придется проводить меня, — сказала девушка.

— Так я — с удовольствием! Мне все равно…

— А вот так девушкам не говорят, молодой человек.

— Как? — не понял Сорокин.

— Что вам все равно.

— Простите… Я ведь не то хотел…

Вдруг девушка подхватила его под руку, молча, но настойчиво понуждая идти быстрее. Он повиновался и огляделся по сторонам, чтобы понять причину. И увидел на боковой дорожке темного, как памятник, человека.

Человек стоял неподвижно и провожал их взглядом — кажется, недобрым. Резкие белки его глаз как будто светились.

— Ну что ж, Ольга… — проговорил, вернее, пригрозил этот человек.

Сорокин некоторое время ждал нападения сзади и прислушивался, не зашуршит ли за спиной гравий под «чужими» ногами. Потом все же не выдержал и спросил:

— Кто это был?

— Он самый, — отвечала девушка.

V

Машина саперов остановилась на набережной Мойки, у ворот фабрики имени Володарского.

— Приехали, товарищи! — сказал комиссар, вылезая из кабины полуторки.

Люди в кузове уже стояли на ногах, притопывали от холода и ждали команды.