Подростки бессмертны

Никакой взбучки, так ожидаемой мной, не было.

— Ну ты и вычудила, дурёха. Хорошо хоть тебя не бросили на улице, домой привели, — продолжала мама, — ну что, понравилось?

Тогда мама впервые видела меня в таком состоянии. Брат любопытно заглядывал на кухню.

— Ну ты и дура, — усмехнулся он. Но в тайне-то, конечно, завидовал.

В тот же день я пошла на тусовку, пообещав сделать уроки позже. Благо, был выходной.

Там меня как всегда радушно встретили, здесь я была в своей тарелке, всеми любима и уважаема (но чего-то моей мятежной душе все равно не хватало, и я никак не могла понять, чего именно, скрытые устремления приняли четкие очертания гораздо позже).

— Бля, опохмелиться надо, так вчера погудели, — я старалась говорить небрежно, но втайне была полна гордости. Ведь это так по-взрослому — опохмелиться.

Тут же откуда-то мне протянули бутылку пива, она была кстати — помогла сбить дичайший сушняк.

К тому времени в нашей компании уже образовалось несколько однополых пар — дело рук земфироманок.

Не имея так привычного сегодня интернета, информацию о любимых музыкантах мы получали из газетных и журнальных статей (чаще всего из жёлтой прессы), сплетен, каких-то немногочисленных передач. Разумеется, в миф о нетрадиционной ориентации Земфиры (а может и не миф, я до сих пор этого не знаю, да и неважно это) все охотно поверили.

Эти пары были чистой воды подражательством кумиру, но тогда, разумеется, никто об этом не думал, всерьез веря в однополую любовь. А некоторые так до сих пор и верят (а вдруг и правда?).

Помимо обезьянничества, это еще и был легкий способ убежать от половых проблем: девочки, обделенные вниманием парней, неуверенные в своей привлекательности, таким образом просто уходили от этих жестоких игр. Простой выход прельщал многих. Признаться, я тоже подумывала об этом не раз.

И тут подвернулась девочка Ромашка. Она первая предложила «мутить», а я подумала — почему бы и нет, другие же мутят, чем я хуже, все еще не представляя до конца, что подразумевают подобные отношения.

Мы были знакомы не очень близко. Конечно, меня к ней даже не тянуло (я до сих пор не представляю, что такое однополое влечение), никаких «бабочек в животе» не водилось. Хотя девочка была яркая: эрудированная, с хорошо подвешенным языком, симпатичная, много рассуждала о «важных» вещах, в компании пользовалась большим уважением.

Было как-то неловко и нелепо сидеть у нее на коленках, при поцелуях я вообще не испытывала никаких эмоций, кроме смущения. К счастью, пока наши «любовные» отношения только этим и ограничивались. Никакой духовной близости тоже не было, мы даже подругами-то стать не могли, просто были на «разных волнах».

Теперь я гордо именовала себя «средним полом», ставя тем самым свою персону за грань (а вернее, выше) глупых межполовых отношений. Я выходила победительницей в борьбе за любовь парней, просто покинув ее. Конечно, себе я тогда не признавалась в понятных теперь истинах.

Лагутенко с этой идеей унисекса, сквозящей во всех клипах, тоже внес свою пассивную лепту, развращая наши воспаленные умы.

Я до сих пор задаюсь вопросом: навязывание подобных идей было четко спланированной пропагандой, рассчитанной на неустойчивую подростковую психику, или просто так сложились обстоятельства, а наши кумиры простодушно следовали новым веяниям?

Так я и обзавелась «девушкой». В школе, конечно, никто знать об этом не должен.

Там только и разговоров было о том, кто как нажрался на Хэллоуине и что после этого делал. Кто-то подрался, кто-то целовался, кого-то загребла директорша.

— Кать, спасибо, что до дома довела, — опустив глаза, благодарила я свою спасительницу, понимая, что накосячила.

— А че с тобой делать, тупой малолеткой? — я была младше на год, огромная разница по тем меркам. Да и выглядела она, высокая и фигуристая, очень взросло. Атаманша школы говорила с напускной строгостью. — Ты че творишь-то?! Ты хоть знаешь, как мы тебя прям перед носом директорши провели? А как долго тащили, ты ж за три пизды живешь, а ты еще брыкалась? Все, блядь, больше тебе не наливать.

Меня ужасно растрогала такая забота с ее стороны. И с чего она вдруг мне помогла? Все же не зря ее так уважают, это настоящий человек.

Тем временем художку я прогуливала все чаще, предпочтя занятиям тусовку (на которой теперь меня коробило одно: мой «роман» с Ромашкой), а однажды ко мне в школу заявилась Вика. Найдя мой класс по расписанию, она караулила меня в коридоре.

— Ты че здесь делаешь? — удивилась я неожиданному визиту, выйдя на перемену.

— Да у нас занятия отменили. Пошли гулять? — она смотрела на меня озорными глазами.

— У меня же еще пять уроков, как я пойду? — такое в голове не укладывалось.

— Да и че, я уже кучу раз прогуливала, давай, пошли.

Долго уговаривать меня не пришлось. Я быстро сгребла вещи в охапку и мы весело побежали навстречу свободе.