Подростки бессмертны

Ох, как я ненавидела танцевальный (не детей, а само пребывание на занятиях, где педагоги вечно унижали нас, не гнушаясь рукоприкладством. Мы их боялись, наверное, как раньше боялись Сталина). А еще больше я ненавидела свой высокий лоб. За нашими прическами строго следили: волосы должны быть забраны в тугой пучок на самой макушке. Никаких челок. От этой ужасной прически вечно болела голова, а лоб казался еще выше, что не прибавляло мне любви к своему телу.

И вот, в начале девятого класса, я решилась на неслыханную дерзость. Будучи дома одна, взяла мамины портняжные ножницы и лихо стриганула прядь волос. Это была самая настоящая челка! Я долго любовалась корявыми плодами своего творчества и была счастлива. Челка красиво прикрывала ненавистный лоб, теперь зеркало перестало быть моим злейшим врагом. Странно, но мама особо не ругалась — удивилась только. Вообще, кроме пятерок и ей от меня ничего нужно не было: даже посуду за собой я могла мыть через раз. Ну и неохотно отпускала гулять, долго расспрашивая куда я и с кем. Расплата ждала меня на следующий день.

Глаза Ольги Ивановны (руководительницы коллектива), едва она меня завидела, налились кровью.

— Ты че наделала, совсем обалдела что ли? — прокуренным жестким голосом (а педагоги все курили, работа у них нервная) закричала она. При этом моя давняя мучительница схватила меня за загривок и принялась звонко стучать костяшками пальцев по ненавистному лбу. — Быстро все зализала! И чтоб я тебя с челкой больше не видела, поняла?!

Она ожидала покорного молчаливого согласия, полного раскаяния. Но в тот момент что-то, давно зреющее, взорвалось во мне. Еще ободряли взгляды одноклассников, притихших, с любопытством и ожиданием глядящих на меня. До этого момента никто за всю историю ни разу не решился перечить педагогам, тем более руководительнице. Да и у меня происходящее не укладывалось в голове. Действовать нужно было быстро и решительно. На кону была моя судьба и достоинство.

Вместо ожидаемой покорности Ольга Ивановна получила дерзкий взгляд.

— Знаете что, Ольга Ивановна. Идите вы все. И челку свою сами зализывайте. Я ухожу. Прощайте. — Я старалась, чтобы голос мой не дрожал.

Челюсти у всех поотвисали. В зловещей тишине я гордо двинулась к выходу, стараясь не оглядываться, ожидая затрещины при этом. Голова кружилась: не то от страха, не то от эйфории. Леща мне так и не влепили, видимо, растерявшись от неожиданной дерзости.

Чтобы хоть немножко отсрочить неизбежный акт правосудия, я решила не идти домой сразу. Сначала отправилась в заветный гоповской двор, куда меня всегда тянуло. Но там меня ждали очередные неприятности из-за недавнего разговора с МалЫм…

7

Найти своих товарищей было легко. Они, как всегда, сидели на веранде детского садика. МалОго среди них не было.

— О, какие люди! — радушно приветствовала меня Лена. Но в голосе ее мне послышались зловещие нотки.

Мне безумно хотелось курить, а в Ленкиных руках как раз догорала сигаретка.

— Лен, оставь покурить, ладно? — сердечно попросила я, как алкоголики с честными и проникновенными глазами обычно просят на опохмел.

— Ах тебе покурить оставить? Ну на, держи! — голос ее стал каким-то издевательским. С этими словами пацанка метко пульнула бычок мне в лицо.

— Лен, ты чего? — испуганно начала я, зажмурившись от пепла, попавшего в глаз. — Че я тебе сделала-то?

Тем временем девчонки начали похихикивать, а пацаны — откровенно и довольно ржать во весь голос. Одобрение друзей, видимо, воодушевило Лену еще больше.

— Ты че, шлюха, МалОго наебала? — этот факт задевал ее, похоже, больше всех. Неудивительно: ведь она была нашей свахой и теперь считала себя ответственной за благополучие подопечной «пары».

— Он тебя недавно с другим пацаном видел и послал, че, не было что ли? — продолжала она. — Хули ты творишь-то?

Мало того, что он всем растрепал эту историю, так еще и все переврал. На самом деле это ж я была инициатором разрыва. Нафиг я вообще в это ввязалась, он ведь мне даже не нравился!

— Лен, да это вообще мой брат был, — начала оправдываться я. А зря — ведь оправдываются только виноватые. Но тогда я не знала таких тонкостей человеческого общения.

— Хули ты пиздишь-то, попизди еще! — Лена легонько, но унизительно пошлепала меня по щеке.

Конечно, мне не поверят. Ведь Малой — старожил этой компании. А я — так, никто…

— Слышь, а может ты и мне дашь? Пойдем в падик! — издевательски выкрикнул мой обожаемый Слон и заржал. Слоник, милый, ну как ты мог? Я ведь люблю тебя с прошлого лета, считай — почти всю жизнь!

— Хули тебе вообще здесь надо? — продолжала моя прокурорша Лена. — Ты вообще ведь с другого района, какого хуя ты сюда таскаешься вечно?!

При своем допросе она толкнула меня в грудь, от чего мой корпус накренило назад. Не сумев удержать равновесие и не найдя опоры, я полетела в пустоту. Потом помню только вспышку, дальше — полный провал.