Подруга детства

Дейзи жила в непрерывном ужасе, потому что открывшаяся перед ней бездна по имени «Жизнь Замужней Женщины» была ужасна. Дейзи даже не думала, сожалеет она о поспешном замужестве или нет, потому что она забыла, как выглядит нормальная жизнь. Она очень смутно помнила «Эмеральд», своих сотрудников, веселые посиделки, беседы с Гасом… Гаса она старалась не вспоминать совсем. Потому что почти сразу же всплывало совсем другое воспоминание — избитый в кровь Билли, цедящий сквозь зубы:

— Я упал. Стукнулся. — И потом, шепотом, в спину Дейзи, чуть удивленно и с грубоватым уважением: — А тебе везет, малявка. Твой за тебя горло перервет, что волкодав…

Она прекрасно понимала, что если Гас узнает… нет, просто увидит ее нынешнюю, с синяками, бледностью, затравленным взглядом — Морису Эшкрофту не жить.

А вот что она чувствовала по отношению к Морису Эшкрофту… Это сложный вопрос. С одной стороны, он вел себя ужасно. То есть она даже не ожидала, что он может себя так вести. С другой — он ведь не обманывал ее, в самом широком смысле слова. Она влюбилась в него, она мечтала принадлежать ему, а точнее — обладать им. Она согласилась выйти за него замуж, хотя уже первая их ночь могла бы навести ее на некоторые мысли. Как там говорила Долли — универсальное средство?

Нет, она настаивала на своем, она согласилась на предложение в течение одних суток, она вытерпела кошмарную Урсулу и мрачный дом Эшкрофтов, она сама покупала свадебное платье и тащила на себе сумку с вещами. Она прощала мелкие, как ей казалось тогда, недочеты и промахи, она таяла от каждого ласкового слова Мориса — она сама! По своей собственной воле.

Теперь она стала заложницей собственного мужа. Ее дом сдали в аренду, ее деньгами распоряжался Морис. Она жила вместе с Урсулой, от которой на милю вокруг шибало неприязнью и высокомерием, она вздрагивала от всех этих скрипов и шорохов, которые наполняли старый дом.

Единственной ее поддержкой оказалась тетка Элеонора, но старухе было слишком много лет, да и здоровье у нее было неважное, так что Дейзи, по сути дела, была одна. И понятия не имела, как ей жить дальше. Мысль о разводе даже не приходила ей в голову, потому что об этом было и думать стыдно. Они не прожили вместе даже полный месяц, какой развод!

Дейзи по привычке дернула ручку двери в комнату Элеоноры. Дверь неожиданно раскрылась, из-за нее потянуло холодом. Элеонора холод ненавидела, всегда жгла камин и не открывала окон.

Дейзи почти с ужасом заглянула в комнату, обстановка которой была ей хорошо знакома, — и оторопела.

С кровати сняли покрывала и подушечки, даже кисейный полог был сорван. Окна без штор зябко таращились на Дейзи, и сверкал голый паркет на полу. Камин был черен и холоден, на каминной полочке больше не резвились фарфоровые чертики. Дейзи стояла и медленно замерзала, хотя за окнами, по идее, стоял июль. Она ничего не понимала, и от этого становилось еще страшнее.

За спиной послышалось легкое дуновение, намек на движение. Лакей Мэтью. Только он умел ходить так бесшумно. Дейзи резко повернулась и спросила:

— Что произошло? Где мисс Элеонора?

— Прошу прощения, миссис Дейзи… Она уехала от нас.

— Как это — уехала? Она еще утром никуда не собиралась…

Дейзи вдруг вспомнила, как Элеонора сегодня вышла провожать ее на крыльцо, чего сроду не делала.

Мэтью уныло шмыгнул носом.

— Она давно уже собралась, миссис Дейзи. В престарелый дом, вот куда. Хороший, в Калифорнии. Там тепло и народу немного. Две ее старинные подружки там давно живут.

— Но почему она ничего…

— А кому говорить-то, миссис Дейзи? Ведь только вы к ней хорошо и относились, а хозяева… Не мое это дело, а только они осмелели в последнее время, когда мисс Элеонора силы подрастеряла. Раньше они с ней так не разговаривали.

— Мэтью… а вы знаете ее новый адрес?

— А как же. Мы с ней дружили, с мисс Элеонорой. Она мне адрес оставила и деньжат подкинула, а я так думаю — вот будет невмоготу, уволюсь из этого, не в обиду вам сказано, могильника, да махну к мисс Элеоноре. А чего? Санитары там понадобятся всегда, а стариков я люблю. С ними есть о чем поговорить.

Дейзи кивнула и осторожно прикрыла дверь. Что ж, теперь она осталась совсем одна в этом доме.

В ее с Морисом комнате на кровати лежал узкий конверт. Хищный косой почерк, четкие буквы. Элеонора. Старая ведьма из мрачной сказки. Добрая ведьма.