Подруга Мародеров (СИ)

В горле возникает ком. И Поттер спешит уйти.

Римус разбит. Раздавлен. Он не чувствует сил делать хоть что-то. Но все равно заставляет себя. Потому что это единственный шанс спастись. Хотя он не уверен, что хочет спасаться.

Почему-то ему всегда казалось, что в их компании раньше всех умрет именно он. Оборотень. Опасный для общества. Разве не он больше всех заслужил смерти?

Его терзают эти мысли. Так же как и понимание того, почему Джейн оказалась в Хогсмите. Она думала, что её друзья там. Они договорились встретиться в «Трех метлах». Глупые нарушители. Их пренебрежение правилами в итоге все-таки вылилось в трагедию. Останься они все тогда в школе, не планируй этого похода, и ничего бы не случилось.

Но Джейн не знала, что мародёры передумали. Она побежала в Хогсмит, чтобы убедиться, что они в порядке. Чтобы помочь. И в итоге…

Римус всхлипнул. И тотчас нежные руки Эми обняли его за плечи.

- Я так не могу, - прошептал он, с благодарностью утыкаясь ей в плечо. – Это мы виноваты. Мы все. Если бы мы не решили сходить вечером в Хогсмит, наплевав на правила… Если бы мы были умнее…

- Нет, нет, Римус, - губы Эми прижались к его щеке. – Это не ваша вина. Никого из вас. Вы не могли это предвидеть. Никто не мог.

- Но всё же. Это мы её не сберегли. Она погибла, пытаясь защитить нас.

Иногда Питеру кажется, что если бы не Римус, он бы растаял от слез и пустоты. Потому что ему невыносимо грустно. В его голове едва успела уложиться правда о болезни Джейн, как тотчас всё это перестало иметь смысл. Джейн нет. Больше нет.

Питер восхищался тем, каким сильным был Лунатик. То, как тот поддерживал в первую очередь его. Потому что Джеймс отвергал любую помощь, а Сириус справлялся сам. Но Хвост знал, что свои силы Римус берет от Эми.

Джейн познакомила Лунатика с этой девушкой.

Джейн видела, как Питер предал друзей, тогда, в туалете, когда слизеринцы выбили из него правду о какой-то ловушке, незначительный случай, но неприятный, и никому не сказала. Не посмотрела с презрением на его слабость.

Джейн всегда поддерживала Питера, нелепого, не такого умного как другие. Пусть смеялась порой, но всегда по-доброму. Она защищала его, когда Джеймс забывался и шутил слишком агрессивно. Не давала в обиду, когда его задирали ребята с других факультетов.

Джейн была первой и на самом-то деле единственной девушкой в их компании. Потому что ни Амелия Джойс, ни Лили Эванс никогда не смогли бы стать наравне с ней. И уж тем более занять её место.

Питер любил Джейн, как любил бы сестру, если бы она у него была. Восхищался ей. И никогда не думал, что в один день её потеряет.

- Сириус Блэк, - со смешком произнес голос Джейн. – Бродяга. Песик, хэй! Сириус Блэк. Бродяга. Песик, хэй!

Если закрыть глаза, то можно почти поверить, что это и правда Джейн. Что она рядом. Ворвалась в спальню друзей, как всегда, без предупреждения, лишь с легким стуком в дверь. А теперь стоит над кроватью и с улыбкой смотрит на развалившегося на ней Сириуса.

Рана кровоточила и кровоточила. И Бродяга не мог найти в себе силы убрать от уха волшебную ракушку. Подарок Джейн на его совершеннолетие. Вместо шума моря оттуда звучал голос подружки, снова и снова по кругу зовущий его по имени. Последнее, что осталось. Потому что больше никогда в жизни Сириус не услышит голос Картер, она не позовет его, не рассмеется, не будет шутить.

Её образ однажды станет тускнеть, стираться из памяти, ведь это неизбежно со временем. И будет лишь голос в ракушке, нестареющий вечный голос мертвого человека.

Джеймсу было тяжело. Безумно тяжело. Сириус видел, как тот разваливается на куски. Знал, что если оставить друга, то тот рассыплется, и его будет уже не собрать. И половину своих сил он отдавал на его поддержку, хоть Сохатый старательно и отвергал её.

А вторую половину он предназначал для Эдгара Боунса. В тот миг, когда смертельный зеленый луч пронзил тело Джейн, когда никто в целом свете еще не знал, что случилось, сердце Эдгара разбилось с оглушительным звоном. И он закричал. Он кричал, потому что уже почувствовал. Потому что его половина медали умерла. И вместе с ней умер и он.

И Сириус знал, что у него есть мародёры, у каждого из них есть они четверо. Но не у Боунса. И просто не мог его оставить. Умершего вместе с Джейн, но еще почему-то живого.

Бродяга помнил, каким ярким и жизнерадостным всегда был Эдгар. И потому яснее виделись перемены. Он словно превратился в профессора Гвина. Такой же пустой и погрязший во тьме и боли. Потерянный и расколотый пополам.

И ради этих двоих Сириус был сильным. И он был благодарен Римусу за то, что тот поддерживает Питера, и Эми – что она рядом с самим Лунатиком. Потому что еще и на них Бродяги бы, наверное, не хватило. Ему едва хватало на себя.

Он был сильным, как была Джейн. Но никто не видел, как больно ему было внутри. И если Джеймс мог не скрывать все свое горе, то Сириус не имел на это права. Никто не знал, что Картер была для него не просто подругой. Он любил её. Любил не меньше Джеймса, возможно, даже больше. И потерял. Так и не признавшись. И теперь уже никогда не сделает это.