Подруга Мародеров (СИ)

- Ты думаешь, что у тебя никого нет. Что ты один. Но это не так. Ты ведь знаешь, что он тебя не оставит.

Боунс не обернулся, но Джеймс мог бы поклясться, что тот улыбнулся. И всё-таки ушел. Поттер слышал его шаги по лестнице, приглушенные голоса, а потом как хлопнула входная дверь. И снова воцарилась эта ровная тишина. Дома мертвых.

Руки вновь потянулись к альбому, и на этот раз Джеймс его взял. Последний раз он пролистывал его почти месяц назад, когда вещи Джейн еще стояли в его комнате и в его душе мертвым грузом. Тогда Сохатый его так и не досмотрел – было слишком больно. Осторожно, боясь порвать или испортить, он стал перелистывать страницы, с которых на него смотрели знакомые и не очень лица, привычные школьные пейзажи, наполненные магией и хаосом натюрморты. Сохатый помнил, как создавался каждый из них. И рассматривая, вспоминая, он не заметил, когда начал улыбаться.

Джейн была его лучшей подругой со второго курса. Она поддерживала его шалости, затыкала его, когда он вёл себя слишком некрасиво. Она была пламенем, как и он. Такая похожая, от имени и внешности до характера и привычек. Увлечения, мечты, поведение. Судьбы. Они были как одно целое, разделенное на два человека. Такие одинаковые. Такие вечные – Джеймс и Джейн.

Со дня её смерти Джеймс старался избегать воспоминаний, потому что боялся боли. Боялся, что утонет в прошлом. Но это не было так. И сейчас он ясно осознавал, что всё неправильно понял. А Эдгар Боунс как всегда был прав. Прошлое не топило его. А наоборот – помогало выплыть из тьмы. Оно несло свет улыбкой Джейн, её смехом, их общими шутками. У них была своя история, и она была самой счастливой.

Джеймс не переставал улыбаться, рассматривая рисунки. И слышал в голове голос подруги, живо и ярко рассказывающей о каждом из изображений. Но последние несколько страниц Поттер не видел прежде. После расставания они не так часто были близки. Джеймс не хотел вновь обжигаться, а Джейн не желала ему мешать.

На нескольких листах – узнаваемые пейзажи Хогвартса. Озеро. Вид из окна. Поле для квиддича. Любовь к этой игре – то, что и познакомило на втором курсе Поттера и Картер. То, благодаря чему маленькая Джейн оказалась в уже сформировавшейся компании мародёров. Правда, тогда они ещё так не назывались.

Джеймс не сдержался и фыркнул, вспомнив это. Грязные коленки, дерзкий взгляд, лохматые косички. И первую совместную тренировку. Тогда Джейн первым же ударом при разминке в кругу залепила квоффлом Джеймсу в лицо. Да у него тогда полвечера кровь из носа лилась как из шланга. А потом они что-то праздновали. И Сохатый помнил того карамельного кролика с липкими ушами, которым поделился с Джейн, потому что ей не хватило угощения. И её удивленные круглые глаза, когда она поняла, что он не злится за разбитый нос.

Что-то горячее и влажное стекло по щеке. И круглая капля упала на альбомную страницу. Джеймс моргнул. Он пропустил тот момент, когда глаза наполнились слезами. Но сейчас ему удивительно не было больно. Грустно, да. Но внезапно легко.

Не нужно было бежать от воспоминаний. Особенно, от счастливых.

Джеймс перевернул страницу и увидел Сириуса. Довольная улыбка, горящие глаза. Такой настоящий, каким Сохатый знал его всю жизнь. Каким знала его и Джейн.

Но над следующим рисунком Поттер замер, и в груди его вновь кольнуло. Только на этот раз непонятно отчего. С листа улыбался сам Джеймс. Вместе с Лили. Сохатый и не знал, что подружка их рисовала.

Тот Поттер, на картинке, обнимал Эванс и нежно целовал её в волосы. И Джеймс удивился, каким счастливым, спокойным и свободным он тут был. Словно увидеть себя со стороны. Был ли он таким, когда встречался с Джейн?

Джеймс еще раз внимательно взглянул на рисунок. Расслабленная умиротворенная поза. Нежные объятья. Любовь и тепло во взгляде Лили. И его собственное лицо… Оно правда было таким? Таким живым, таким прежним? На самом деле? «Останься Джейн жива, вернулся ли бы ты к ней?» – прошептал в голове голос Эдгара Боунса.

Джеймс перелистнул. И снова увидел себя и Лили. «Она улыбалась, когда вспоминала, каким счастливым ты стал с Лили». Значит, это правда. Боунс не врал. В рисунке Джейн не было боли. Скорее, тоска. По тому, что ушло безвозвратно. По тому, что теперь было у другой. «Она отпустила тебя».

Джеймс знал ответ на вопрос Эдгара. На самом деле он знал его всегда. Даже тогда, когда только узнал правду, когда был переполнен эмоциями, обидой и болью, осознанием всего абсурда причины расставания с Джейн.

С тихим звуком альбом закрылся. В нём ещё оставалось немало страниц, которые никогда не будут заполнены. Джеймс отложил его в сторону. И взгляд его обвёл комнату, задерживаясь на знакомых личных вещах подруги. Даже тот горшочек с мёртвым цветком был здесь. Растение, которое больше не даст ростков и не зацветет.

Сохатый поднялся, понимая, что ему пора. В этом доме призраков он был чужим. Слишком живой. И сейчас он впервые со дня смерти Джейн ощущал себя настолько живым. И так тянулся прочь из тьмы. К свету. К друзьям.