Подруга мента

А они не геи? Как соберутся вместе, мне слова вставить не удается. И что будет, если я поделюсь с ними своим предположением? Нет, Полина, заткнись. Еще раз так восстанавливать добрые отношения с Виком можно не ранее, чем через месяц. Ты же не из синтетики сработана.

— Борис, Виктор Николаевич категорически отказывается предполагать, что убийства Лизы, Шевелева, наше похищение и проба оружия на черепе бывшего мужа — одно дело. Но он еще не в курсе, что вчера меня вызывали в редакцию. Валентин Петрович.

— И ты скрытничаешь? Черт знает что вытворяешь, а о важном молчишь? — крикнул Вик.

Насчет черта в ночном контексте… Я обиделась.

— Поля, — осознал свою бестактность Измайлов, — не злись, я имел в виду, что Бориса надо питать сведениями, чтобы поскорее включился.

Ломаться не стоило, Борис чуть не погиб из-за меня. Я рассказала все.

— Недурно было бы прокатиться по дорогим сердцу местам, во-первых. И позвонить от имени подруги Лизы Валентину Петровичу, во-вторых, — зашевелил мозгами заморенный эскулапами Борис.

— Громилы из иномарки дали Полине сбежать, — вломился в процесс Вик.

Если Измайлову что-нибудь втемяшилось, выбить невозможно. Но я попыталась.

— Смысл? Утащить из города, припугнуть, ладно, но отпустить! Грязную, в синяках…

— Может, они Валентина Петровича ждали?

— Симпатичное предположение, — одобрила я.

Хотя согласиться с тем, что мои скачки по полю были запланированы бандюгами, оказалось непросто.

— Я вам опишу происшедшее, как представляю, — посулил Юрьев.

Измайлов возликовал. Есть старинное слово — любимче. Вот Борис для Вика — это самое. Балков слишком приземлен, скучен, сер. А по мне, ребята именно тандемом привлекательны.

— Кто-то заказывает музыку и платит, — увлеченно приступил к повествованию Борис. — Либо Валентин Петрович, либо муж Поли, либо оба вместе.

Да, мальчик, рановато ты из палаты вырвался.

— Вы, Виктор Николаевич, исходили из того, что Валентин Петрович мог получить у Лизы любые данные. А вдруг нет? Вдруг они с Полиной выяснили нечто, сулящее им выгоду? Прибыль?

— И кто их снабдил такими данными, Борис?

— Шевелев.

— С какой стати?

— Проболтался.

— Те, кто имел привычку пробалтываться, давно дрыхнут на кладбище. Шевелев не ребенок.

— Тем не менее, на кладбище он угодил.

— Стоп, но Полина-то перед нами.

Эта мелочь сильно раздосадовала Юрьева.

— Шевелев ничего особенного не говорил, — испортила я ему пролог. — Мы обеспечивали рекламу. Десятки других то же от нас получают. И все целы и невредимы.

— Виктор Николаевич, а не левый ли спирт они в бутыли закачивают? — воскликнул Юрьев. — Прошерстить бы их заводец, а?

Измайлову версия понравилась. А мне нет.

— Боря, так Шевелев через меня Лизе про спирт трепанулся? Она — намеками Валентину Петровичу, я — мужу. Затем мы принялись душить и стрелять. Кстати, я окурок нашла. В кармане плаща лежит. Курить в своем кабинете Лиза могла позволить только близкому-преблизкому человеку. Либо она была мертва, когда там смолили. Если чинарик не позже на стеллаже очутился.

— Детектив, — уничижительно хмыкнул Борис.

— Прекратите ссориться, — велел Вик, протягивая мне фотографию.

На ней было лето, море, люди. Вот Лиза, ее супруг, главный редактор и высокая темноволосая женщина. Ого.

— Собираясь на свидание к Валентину Петровичу, я старалась походить на нее.

— Это жена главного редактора, Поля.

— Но почему же по описанию вахтерши никто ее не опознал?

— Возможно, потому, что в день убийства Лизы она ходила в парикмахерскую. Постриглась и покрасилась в этакий одуванчиковый цвет.

— Не слишком ли банально?

— Все на земле банально, Поля. Мы ищем оригинальности и сложности, а Иванушка-дурачок обставляет и обставляет нас напропалую.

— Короче, она задушила Лизу, подозревая неутихшую страсть в муже? Как выражался полунинский Асисяй: «Детектива — это любов»? Тогда почему она не уничтожила снимок?

— Мы взяли его дома у Лизы. Дама утверждает, что в редакции не была. Но в парикмахерской не в состоянии вспомнить время ее прихода — ухода. Никто.

— Не сердись, Измайлов. Старая жена может укокошить молодую. А наоборот…

— Поспорим?

— Не отважусь. У тебя ворох случаев из практики. Итак, тайна второй посетительницы раскрыта. Правда, Валентин Петрович чудит. Но это же несущественно. И пусть жена главного была у Лизы. Ты попробуй докажи, что она ее убила.

— Полина, ты мне завидуешь.

— Нет. Я не могу подобрать выражений. Но у нас самих столько накрутилось в последние дни вокруг ревности или на нее, что, по-моему, у тебя в сознании сдвиг. Ты забыл про головорезов из зеленой иномарки.

— Ладно, допускаю, что дама покрывает благоверного, который задушил прежнюю жену за то, что она смешала его с мусором на службе. Но у тебя самой сдвиг на почве головорезов из иномарки. Все хочешь расквитаться за себя и Бориса.

— Поехали, что толку спорить, — призвал Юрьев. — Виктор Николаевич, не доказывайте вы ничего Полине. Она же вам назло рассуждает.

— Если бы, Борис. Она рассуждает назло себе.

Я сочла это достаточным аргументом в свою защиту.