Подруга моей дочери

А, к черту… О чем ты, Жуков, вообще думаешь? Тем более, что блондинка опускается вниз, сев на колени, начинает расстегивать мои брюки. Я упираюсь ладонями в дверь, закрывая глаза. Пожалуй, минет не помешает.

Она стягивает брюки вместе с боксерами и тут же берет в рот, медленно заглатывает. Глубоко. Да, хорошо. Не открывая глаз, опускаю руку ей на волосы и несильно надавливаю задавая ритм. В голове туман, тело расслабляется, наслаждение накатывает волнами. И я шепчу, запутываясь в ее волосах пальцами:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, Соня…

И тут же она отстраняется, я опускаю глаза, и все рассеивается. Блондинистая голова, кукольное лицо.

Вытирает рот и говорит:

— Я вообще-то Алла.

— Я вижу, — отвечаю ей, а потом отстраняюсь и натягиваю боксеры с брюками.

— Да ладно, не парься, — говорит она насмешливо, не поднимаясь с колен, — мы же не муж с женой.

Смотрю на нее, испытывая острое желание выкинуть за шкирку из домика. А еще въебать самому себе за весь тот бред, что творится в моей башке. Представлять, что Соня делает мне минет — как задрот малолетний, которому не дают, ей богу!

— Я в душ, когда выйду, надеюсь, тебя тут не будет, — говорю и, развернувшись на пятках, иду в ванную комнату.

Закрывшись, включаю холодную воду и умываюсь. Поставив руки на край раковины, смотрю на себя в зеркало. Дожил, Антон Жуков, молодец. В тридцать семь лет поехал башкой по малолетке. Кому рассказать, не поверят.

Быстро приняв душ, выхожу в комнату в одном полотенце. Девицы, к счастью, и дух простыл. Понятливая. Надеюсь, не будет болтать теперь, что я импотент. Впрочем, на это мне глубоко плевать, потому что вряд ли кто-то поверит. Слишком уж кобелиная у меня репутация.

Падаю на кровать и, заложив руки за голову, впервые размышляю над этим фактом. Ну да, я никогда особенно не радел за отношения, но сорвался вот так только после Лили. Между прочим, единственный раз, когда я готов был поверить в ту самую пресловутую любовь, о которой говорил Борцов на благотворительном ужине. Когда готов был наизнанку вывернуться, лишь бы она была со мной.

Но Лиля только очередное подтверждение того, что все бабы меркантильные суки. Кто-то меньше, кто-то больше. Нужно только найти, на чем их зацепить. И тут же самые невинные овечки превращаются в прожженных стерв. Проверено не раз. И кстати, чем больше в них невинности, тем больше потом разочарование.

От этих мыслей становится дерьмово. Лезу по шкафам, но выпивки, конечно, не обнаруживаю. А могли бы расстараться за мои же бабки…

Быстро одевшись, тащусь обратно на танцпол, народу осталось немного, бармен с улыбкой замечает, что большинство перебрало с бесплатной выпивкой. Кажется, мне тоже не помешает.

— Виски есть? — задаю вопрос, он кивает. — Давай сюда бутылку и бокал.

Неспеша пью несколько бокалов, не чувствуя облегчения. Где-то полетела схема под названием Антон Жуков, потому что все то, что раньше доставляло мне удовольствие, сейчас кажется пресным и унылым. Не тем, чего хочется… Может, старею?

Усмехнувшись своим мыслям, допиваю виски и, отставив бокал, плетусь обратно в номер. Старею или нет, но сегодняшнюю ночь я явно проведу в одиночестве. Возле своего домика останавливаюсь, поглядывая на уходящую вперед дорогу. Но потом морщусь, ну приду я к ней, и что? С ней, скорее всего, уже Женя, да и Соня не особенно горит желанием проводить со мной время.

Как и все бабы, использовала в тот момент, когда я был ей нужен, а теперь нос воротит. Усмехаясь, лезу за ключами, а не найдя, толкаю дверь. Е-мое, ну молодец, забыл запереть, уходя. Впрочем, вряд ли кому-то придет в голову обчистить номер. Все, так сказать, свои.

Засыпаю я быстро, наверное, сказывается наличие алкоголя в крови, но с утра приходится расплачиваться легким похмельем. Приняв душ, прихожу в импровизированную столовую, где обнаруживаю Соню с Женей в компании вчерашних качков. Упорные ребята, однако. А мне насрать. Да, насрать.

Сажусь за пустой столик, слыша их приветствия, хмуро киваю. Заказав кофе и блины со сметаной, откидываюсь на стуле, прикрывая глаза. Но тут же приходится их открыть, потому что напротив кто-то садится. Игорек, будь он неладен.

— Антон, доброе утро, — расплывается в улыбке мой зам, я снова хмуро киваю. Какое, к черту, доброе? Ну это даже как-то жестоко — приставать к человеку, когда он еще кофе не выпил. — Я просто хотел сказать, что, может, сейчас закроем счет? Чтобы потом не возиться? А то начнутся мероприятия…

— Позавтракать-то можно? — спрашиваю его, Игорь активно кивает, вставая.

— Подходи потом в домик администрации, мы там будем ждать.

— О'кей, — говорю, добрея, потому что передо мной ставят завтрак.

Игорь уходит, открывая мне обзор на столик с ребятами. Они о чем-то тихо переговариваются, Женька посмеивается, Соня молча смотрит в чашку. Надо ей сказать, что в амплуа скромницы нужно что-то добавить, а то она повторяется.