Подруга плохого не посоветует

— Лика! — взрыкивает он. — Да, какого черта ты творишь??? Какой развод?

— Обычный, — жму плечами, — штамп в паспорте, и мы снова свободны.

— Свободны?

— Да. Каждый пойдет своей дорогой, и давай попытаемся не испортить воспоминания о нашей совместной жизни.

— И ты так спокойно об этом говоришь, будто тебе плевать!

— Мне не плевать, но я все решила.

— Решила? А моим решением ты поинтересоваться не хочешь? — цедит сквозь зубы.

— Ты свое решение озвучил, когда на других баб полез, так что не строй оскорбленного и униженного, — отмахиваюсь от его претензий.

— Твою мать, Лика! Я уже извинился, признал свою ошибку. Сколько можно? Это не повод разводиться!

— Ты так считаешь? — усмехаюсь, в тайне восхищаясь его непробиваемостью. Признал ошибку, извинился, значит все нормально, можно требования выдвигать. Красавец!

— Да! Уверен! Я пытаюсь все исправить, восстановить, а ты из-за своей гордыни готова разбить все окончательно.

— Мда-а-а, — тяну, искренне офигевая, — не повезло тебе с женой. Ой, не повезло. Не ценит она твоих усилий по сохранению семьи.

— Прекрати паясничать! — рычит, вскидывая на меня яростный взгляд.

Талантливый малый. Это уметь так надо, чтобы все с ног на голову перевернуть, и себя представить спасителем отношений, а меня гордячкой, ломающей семью.

— Все, Стас, закончили?

— Ни черта не закончили! И не закончим, пока ты дурь из головы не выкинешь. Ты, между прочим, тоже не ангел пушистый! Сама с каким-то мужиком за моей спиной спуталась. Но я готов переступить через себя, готов простить, потому что сам во многом виноват. Понимаешь? Я готов все это забыть!

Я понимаю только одно — ни черта он не готов, и не забудет никогда. Такие как он не забывают и не прощают, когда перед ними перестают преклоняться.

Только мне его прощение не нужно, пусть подотрется им.

— Стас, еще раз повторяю: нет никаких возвращений. Разводу быть! Я не заберу заявление! Не передумаю! Не пойду на попятный! Я не хочу восстанавливать наш растоптанный мирок! У меня новая жизнь, и тебе в ней места нет, а того мужика, о котором ты говоришь, я люблю. Вот и все. И нет смысла продолжать этот разговор.

— Любишь? — глаза наливаются кровью, — любишь? Сколько ты с ним?

— Месяц, — признаюсь, гордо вскинув подбородок, выдерживая его убийственный взгляд.

— Месяц??? Какая любовь может быть за месяц?

— Самая, что ни на есть настоящая! Я. Его. Люблю.

— Ты сама себя слышишь? Сидишь тут со мной, заливаешь про любовь к какому-то мудаку!

— Стас! За словами следи! Он для меня лучший. Самый лучший!

— Да? Помнится, раньше, ты обо мне так говорила! Я тогда, по-твоему, какой?!

— Ты? — замолкаю на миг, а потом категорично отвечаю:

— Ты — бывший!

Его передергивает. Он упирается, никак не хочет верить, не хочет принимать мои слова. Уверен, что сможет переубедить.

— Думаешь, он другой? Думаешь, он будет всегда сидеть дома? Думаешь, не посмотрит в сторону других женщин.

Вот тут кольнуло, прямо в сердце. Стас вытаскивал на поверхность мои страхи. После его поступка я панически боялась снова оказаться у разбитого корыта, снова ощутить боль предательства. Если со Стасом я это пережила, потому что жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов, то с Женей я просто умру.

Страх проскакивает на моем лице, и Стас замечает это, тут же начиная давить на больное, разжигая внутри пламя:

— Он такой же! Мы все одинаковые! Все! Это в нашей природе! И твой ненаглядный тоже. Единственное, может, он сумеет более надежно прятать свои похождения!

— Что же ты не спрятал свои загулы? — спрашиваю желчно. — Сейчас бы сидела, ждала тебя дома, не подозревая о том, что рогами за потолок цепляюсь.

— Я облажался. По полной! Не отрицаю! Не уберег тебя от всего этого дерьма и готов сам себе горло перегрызть.

— Перегрызай, — терпеть не могу такие громкие высказывания.

— Теперь все будет иначе! Я все понял, осознал. Больше такого не повторится!

— Да ты что? — всплескиваю руками, — то есть теперь ты будешь более тщательно конспирацию соблюдать, да? Хвосты подчищать? Это ты хочешь сказать?

— Да нет же! — с силой, зло, ударяет по рулю, и машина от негодования громко сигналит, испугав сладкую влюбленную парочку, проходящую мимо. — Я не об этом! Теперь никого не будет, кроме тебя.

— Сам себе противоречишь, — фыркнув, отворачиваюсь к окну, — вы же все одинаковые.

— Черт, как с тобой сложно!

— Ты других почаще трахай и проще станет. Все, — этот разговор меня утомляет. Бесполезное переливание из пустого в порожнее. Толку ноль, только нервы и время на него трачу. — Я пошла.

Он меня не останавливает. Только когда выбираюсь из машины и уже готова уйти, мрачно произносит, не отрывая взгляда от лобового стекла:

— Я не дам тебе развод!

— Посмотрим!

— Нечего тут смотреть. Не дам и все!

— Пока, Стас, — хлопаю дверью, чувствуя, как все тело трясет, словно от холода.

Как дохожу до тома — сама не помню. Все вокруг в тумане: очертания размытые, лиц прохожих не вижу, и кажется, что все краски вокруг бледны.