Подруга по контракту (СИ)

— Отвечаю. Павел до сих пор грызет себя за то, что не смог уберечь семью. Знаешь, как бывает? Случится в жизни какая-нибудь гадость — и человек все крутит в голове прошлые события, крутит. Ему хочется найти точку невозврата, точку, в которой, как ему кажется, он свернул не туда. Павел сейчас именно этим и занимается.

Я пожала плечами. Георгий быстро растер лицо ладонями, а потом тихо вздохнул:

— Мой зять считает, что только он виноват в том, что случилось с Аней и Виолой. Совершенно, к слову, безосновательно.

— А как именно все произошло?

— Моя сестра отвозила Виолу в школу искусств. В дождь. Обычно Виолу отвозил Павел, или Аркадий Матвеевич, но в этот раз последний был в отпуске, а Пашка лежал с температурой. Моя сестра была не самым лучшим водителем. Она только недавно получила права и чувствовала себя за рулем неуверенно. Пашка не хотел ее отпускать. Хотел сам сесть за руль. Они поругались. Моя сестра решила доказать ему свою самостоятельность и из принципа не взяла такси. До школы девчонки доехали нормально, а вот на обратной дороге Анино авто смял грузовик, вылетевший на встречку.

— Ужасно! — выдохнула я.

— Да. Первые дни на Павла было страшно смотреть, но ради Виолы он довольно быстро взял себя в руки. Только это уже не тот человек, что был раньше. Даже мне не верится, что когда-то он фонтанировал шутками, постоянно что-то придумывал, зазывал гостей. Видимо, тот, прошлый, Павел ушел вместе с Аней.

Немного помолчав, Георгий все-таки разлил вино по стаканам и опустошил свой почти залпом. Я не удержалась и ободряющее потрепала его по плечу. Мне вдруг тоже стало больно. Больно за всю эту семью.

Георгий взглянул на меня с благодарностью, а потом добавил:

— Виола тоже сильно переменилась. Она была улыбчивым подвижным ребенком, который ни дня не желал сидеть дома. А сейчас она хочет торчать у себя в комнате, лежать на кровати и смотреть в стену. А еще она совсем перестала рисовать.

— Виола увлекается рисованием? — я даже рот раскрыла от удивления.

Георгий грустно усмехнулся:

— Увлекалась. Теперь это в прошлом.

— Но почему?

— Мне кажется, она именно свою любовь к рисованию винит в смерти Ани. В день аварии моя сестра уговаривала Виолу пропустить художку из-за непогоды, но племяшка уперлась, как маленький барашек: «Надо ехать. Учительница ждет». Она очень ответственная девочка у нас. К тому же с раннего детства хотела стать художником.

— Надо же!

— Когда ее выписали из больницы, она уничтожила все свои рисунки. Представляешь? Вытащила все во двор, свалила в кучу и подожгла.

Я потрясенно молчала. Мне вдруг стало ясно, как мало я на самом деле сделала для своей подопечной. Мне-то казалось, что мы неплохо продвигаемся, а, оказывается, что самого главного мы даже не коснулись.

Я встала и заходила по комнате:

— Надо помочь Виоле справиться с чувством вины. Помочь вернуться к рисованию.

— Не уверен, что это возможно, — грустно вздохнул Георгий. — Кстати, хочешь покажу ее рисунки? Я фотографировал себе кое-что на смартфон.

— Давай, — я присела рядом с ним, и Георгий быстро нашел нужную папку, протянул смартфон мне.

Я пролистала несколько фото — и на глаза навернулись слезы.

— Это очень красиво! Просто невероятно!

— Да, — кивнул Георгий. — Виола очень талантлива. От этого особенно больно. Я пытался поговорить с ней о том, что нужно продолжить занятия, но она и слышать ничего об этом не хочет. Даже не представляю, что можно сделать.

— Мы обязательно что-нибудь придумаем! Обязательно! — решительно заявила я.

Георгий печально улыбнулся и развел руками. А потом сразу ушел к себе, прихватив бутылку с вином.

Я забралась в постель и долго-долго лежала с открытыми глазами. В душе у меня бушевал маленький шторм.

29

Новое утро. Но сценарий старый: первым делом я ринулась к окну, ожидая увидеть Павла. Сегодня его в саду не было. Мне почему-то стало грустно и как-то муторно. Так бывает, когда хочешь пить, а воды нет и не предвидится.

Впрочем, я не стала особенно размышлять о причине такой своей реакции. Быстро привела себя в порядок и спустилась на кухню. Виола уже была там, повязывала на себя яркий желтый фартук. При виде меня она буквально расцвела:

— Привет! Что будем готовить сегодня?

— Давай кашу? — я тут же стала лазать по шкафчикам в поисках нужных ингредиентов. — Например, овсянку. Вот, кстати, изюм есть и еще какие-то сухофрукты. С ними, думаю, очень вкусно будет.

Виола нашла подходящую кастрюлю и молоко, включила плиту.

В холле хлопнула дверь, а через несколько секунд на кухню заглянул Георгий:

— Доброе утро, девочки.

Он был очень красив сейчас — в мокрой майке, облепившей крепкие мышцы.

— Доброе утро, — пробормотала я, стараясь сильно не пялиться.

— Бегал? — спросила Виола, подходя к дяде и чмокая его в щеку.

— Ага. Сейчас быстро приму душ и спущусь к вам.

— Давай.

Георгий ушел, а я вдруг вспомнила, что забыла в комнате телефон. По утрам мне иногда писала бабушка, и ей всегда следовало отвечать вовремя.

— Последи за кашей, пожалуйста, — попросила я Виолу. — Я сейчас!