Подружка Мелинои

Морской ветер пронесся над палубой, сметая с нее пыль. Держась за перила, Виктор посмотрел по сторонам, но шлюп-балки были пусты. Зато под самым бортом покачивался деревянный трап. Веревки были оборваны.

Виктор швырнул в воду валявшуюся поблизости доску и последовал за ней. Когда, подобрав деревяшку, инспектор выбрался на импровизированный плот, крен судна был очень сильным. Казалось, еще немного, и оно опрокинется. Схватив доску, Виктор принялся остервенело грести, стараясь отойти подальше, чтобы не затянуло водоворотом, когда лайнер пойдет ко дну. Плот двигался еле-еле, но расстояние между плотом и судном все же увеличивалось.

— Быстрее, черт бы тебя! — подбадривал плот Виктор.

Но внезапно доска вылетела из рук, а сам Виктор упал ничком в траву. Причем в мокрую траву. Он сел, озираясь. В этом пространстве лил дождик. Мелкий, теплый, он шумел как-то деликатно, спокойно, словно помогая человеку прийти в себя, собраться с мыслями.

Виктор поднялся на ноги и огляделся. Опушка, полянка, беседка…

— Ты весь промок, Вик! Иди сюда.

В беседке, положив ноги на лавочку, сидела Леда и махала ему рукой. Он зашел под крышу и молча уселся на соседнюю лавку.

Капли дождя ударяли в ограду беседки, стучали по крыше. Леда молчала, Виктор смотрел на нее и тоже молчал.

— Привет! — наконец произнес он, чтобы прервать неловкую паузу.

— Здравствуй, Вик! — откликнулась она и прибавила с укоризной: — Ты долго шел.

— Все приходит в норму, — пожал он плечами. — Пути изменились.

— Да, изменились, — согласилась она. — Ты изменил их.

— Он, — Виктор вынул из кармана иридиевый кубик и показал его девушке.

Как назло, отпечаток пальца оказался на верхней грани.

Леда посмотрела на кубик, вздрогнула и отвела взгляд.

— Другого выхода не было? — тихо спросил Виктор.

— Я не обрекаю на смерть, Вик. Я даю жизнь. Ты должен был ощутить все сам, — девушка взяла с его ладони кубик и посмотрела в него, словно в призму. — Ты видел грань жизни и смерти. И шел, оставаясь на месте. Почему?

— Не знаю.

— Вик, Время — живое существо. Одинокое, любящее, ранимое существо. Чтобы появилась жизнь, должно было появиться Время, иначе Мироздание оказалось бы набором вероятностей, бессмысленной и ненужной свалкой камней.

— Мне кажется, я понимаю, о чем ты, — вспомнил Виктор свое озарение там, на Заводе.

— Все верно ты понял. Нет никакого прошлого, нет никакого будущего. Есть равновесие пространств. Эксперимент нарушил конструкцию моего дома, так тщательно скрепленную вероятностями. Пришлось спасать его, ставить подпорки. А теперь все возвращается в исходное состояние. Потому исчезли те люди. Причем окончательно и бесповоротно. Нигде не останется даже намека на их существование. И мне больно…

— Но ты помнишь, я помню.

— Вик, ты уйдешь и будешь вспоминать только Леду. Ту, которой никогда не было, девушку вне пространств. Ее не существует, но она все равно останется. Без Времени пространства мертвы, а без любви Время не в состоянии сделать их живыми. Мне надо, чтобы любовь осталась. Твоя любовь к Леде мне нужна.

Вспыхнуло бирюзовое сияние, и Виктор на миг ослеп. А когда открыл глаза, то увидел, что сидит на лавочке возле дверей ОЗ. Светило солнце, но одежда почему-то была мокрой. Он произнес вслух единственную мысль, вертевшуюся сейчас в голове:

— Вот и все.

Карман комбинезона что-то оттягивало. Виктор достал из кармана кубик и посмотрел на грань, где каким-то неведомым способом оказался рисунок, похожий на отпечаток пальца. Как он туда попал, кто его выжег — неясно.

— Салют, Вик!

Рядом уселся жизнерадостный толстяк. Виктор вздрогнул, но потом узнал его.

— Привет, Дональд!

— Ты чего испугался, будто призрака увидел?

Признаться, что так и показалось, Виктор не смог. Увидеть Гарриса у здания ОЗ сейчас он ожидал меньше всего. Да и не хотел, если честно.

— А чего весь мокрый? С задания? — допытывался толстяк.

— Угадал. Дон, двигай лучше к Горынычу. Он заждался, небось.

— А, подождет! Дело неспешное. Установку еще не построили, примерные прикидки Айк еще с год будет вертеть. Туповатый он.

Виктор кивнул, делая вид, что в курсе происходящего. На самом деле он думал, как побыстрее избавиться от нежелательного собеседника.

— Знаешь, старина, мне тут дождаться надо одного человечка… — начал Виктор, не придумав ничего лучше.

— Ладно, понял! — надулся Гаррис и поспешно встал. — Так бы и сказал. Типа, нудит какой-то над ухом!

— Нет, ты не понял, — замотал головой Виктор, но Дональд махнул рукой и скрылся за дверью.

Виктор повертел в руках кубик и задумался. По-хорошему, надо уже давно быть у Горыныча, но похоже, что рассказать нечего. Да и занят будет сейчас шеф часа два, не меньше: Гаррис ведь пока все не изложит — не уйдет. Можно в свой пенал подняться, переодеться, новости посмотреть.

В фойе было прохладней, чем на улице. В мокрой одежде казалось, что и вовсе холодно. Виктор поспешно прошел к лифту и вознесся на свой этаж.