Подружка невесты

Я рассказала тёте про эту проблему, и она строго-настрого запретила мне подписывать какие-либо признания: потом не отмажешься, а они любую сумму туда впишут, какую захотят. Ох, вот бы тётины таланты - да на разговор с управляющим, уж она задала б ему жару. Я совсем не умею отстаивать себя и свои права... Но, к сожалению, мою родственницу не вытащишь так далеко из дома, да ещё по чужим вопросам.

Павел Георгиевич пришёл в районе четырёх. Покопался в своих бумажках, поговорил по телефону, а потом вызвал меня к себе. Я пришла, как обычно, с большим американо.

- Ты умная девочка, Стася, - сказал он, неприятно улыбаясь. - Сообразительная, памятливая. Я тоже не дурак. Неужели мы с тобой сообща не найдём никакого выхода из этой дурацкой ситуации?

Какого? - хотела спросить я, но слова застряли в горле. Уж очень странно он на меня смотрел. А я замерла, как кролик перед удавом, не в силах пошевелиться. Страх буквально парализовал меня, отключив напрочь способность соображать.

- Подойди ко мне, - позвал Павел Григорьевич. - Поставь кофе вот здесь, - он указал на стол возле себя.

Я на ватных ногах двинулась исполнять приказ, больше напоминая зомби, чем живого человека.

Холодная влажная рука начальника, похожая по ощущению на лягушачью лапку, погладила меня по предплечью - я непроизвольно передёрнулась.

- А вот бояться не надо, - вкрадчиво произнёс управляющий всё тем же мерзким тоном. - Я ничего плохого тебе не сделаю. Даже наоборот - возможно, закрою глаза на твои мелкие шалости. И сейчас, и в будущем. В конце концов, что такое десять тысяч? Ерунда, не стоящая внимания... вообще, я считаю, что деньги в жизни человека играют второстепенную роль, а самое главное - это отношения. Ты со мной согласна?

С трудом осознав, что от меня ждут ответа, я собрала все силы и хрипло пробормотала:

- Я ничего не брала.

- Понятно, понятно, с кем не бывает... - отвратительные пальцы продолжили путешествие по моей руке, и в горле комом встал рвотный позыв.

Павел Георгиевич был низеньким мужчиной средних лет, с большой блестящей залысиной и маленьким, но торчащим пузиком на слабом худом тельце. Его тонкие, ничем не выдающиеся губы постоянно были влажными, как будто он беспрестанно их облизывал, и это вызывало у меня тяжёлые приступы тошноты.

Я всё ещё была парализована страхом перед начальством, но перспектива расстаться прямо здесь и сейчас с содержимым желудка, вылив его на щёгольский костюмчик управляющего, пугала ещё больше: тогда уж мне точно не сдобровать. Насиловать побрезгует, а ударит запросто.

- Простите, Павел Георгиевич, - залепетала я, испытывая головокружение от внезапной духоты и необходимости действовать в полумёртвом состоянии, - мне надо идти, там... в зале... там много людей... Боюсь, Витя один не справится...

- Что ж, иди, - недовольно, сквозь зубы процедил начальник. - Но хорошенько подумай над моим предложением. Я могу создать тебе большие проблемы, а могу и наоборот... думаю, ты понимаешь, что я имею в виду?

- Да... Спасибо... я обязательно подумаю! - сказала я уже бодрее, ещё не до конца веря, что так легко отделалась. Подскочила к двери, но открыть не успела.

- Стася! - резко окрикнул меня управляющий. - Надеюсь, ты понимаешь, что наш разговор должен остаться строго между нами! Не в твоих интересах болтать о делах кофейни с коллегами или посторонними.

- Разумеется, Павел Георгиевич! - пискнула я почти счастливо. Сбежать! Главное - сбежать из этого душного кабинета! Потом - хоть потоп. - Можете не волноваться, я не болтлива.

Не в силах ждать больше ни минуты, я дёрнула дверь и выскочила вон.

Как только схлынуло облегчение от того, что удалось избежать сиюминутной опасности, я погрузилась в тягостное ожидание дальнейших проблем. Улыбаться не получалось, даже девушкам, хотя обычно это мне легко даётся. Я была уверена, что вечером управляющий снова пригласит меня в кабинет - узнать моё решение. Но время шло, и ничего не происходило. А потом Витя сказал, что Павел Георгиевич срочно уехал по делам в другой филиал. Я выдохнула и принялась молиться, чтобы дела продержали начальника до конца дня.

- Думаю, там что-то серьёзное случилось, - подбадривал меня напарник. - Шеф с таким лицом уходил... озабоченным. Так что не дрейфь, есть у тебя отсрочка.

Витя очень поддерживал меня в этой истории с недостачей, переживал, как за родную. Он, в общем, неплохой парень, а за то, что ни разу за всё время нашей совместной работы с его стороны не было ни одного поползновения к флирту, я готова была выдать ему звание лучшего напарника на свете.

День действительно закончился мирно, а на следующий я с утра, пока тётя была на рынке, отправилась к Кире. Не было у меня моральных сил выдерживать родственное давление... Подруга была ещё сонной, но моё появление приняла, как всегда, легко. Она относилась ко мне с почти сестринской нежностью, хотя и пользовалась иногда моей мягкотелостью.

- Ну что, как прошёл вечер пятницы? - спросила Кира, приняв душ и устроившись на своей белоснежной постели с чашкой кофе, которую ей принесла служанка.