Подружка невесты или... ветеринара вызывали? (СИ)

— Он такой невероятно нежный, чувственный, умный, а еще сильный. Он просто замечательный. Я таких мужчин еще никогда не встречала. Мы с ним проговорили всю ночь на множество разных тем и мне абсолютно не было скучно. Знаешь, встречать рассвет с тем, от присутствия кого твое сердце поет и бьется быстрее, это невероятные ощущения, — вскочив с кровати, и схватив мою подушку, Нинка закружилась по комнате в вальсе. — Даша, если бы ты только знала, какое это невероятное чувство. Какое счастье любить и быть любимой.

Сев на кровати поджав ноги и подперев щеку, я с сомнением следила за неугомонной влюбленной. Не то, чтобы я ей не верила. Точнее, ей то как раз я и верила, а вот тому, кто умудрился запудрить за один вечер голову моей подруге — нет. Вроде как она давно не девочка, чтобы вестись на красивые слова или смазливые личики, но все равно, я чувствовала, тем самым местом, которое обычно потом страдает, что не все здесь так чисто, как хотелось бы.

— Ну и кто он?

Рассмеявшись, Нинка подбросила подушку почти до потолка, а поймав ее, с силой прижала к себе, и только после этого произнесла с придыханием.

— Адалин Таурсон.

Чем дальше, тем меньше мне нравилось поведение моей наперсницы по детским играм. Слишком давно я ее знаю и вот такого еще никогда не было. Да, каждая из нас, время от времени, чувствовала влюбленность и влечение, но сейчас подругу, явно не хило так, накрыло с головой, напрочь вырубив все функции мозга. Она разве что слюну не пускает по своему Адалину. А может и пускает, просто сразу же вытирает моей подушкой.

— И кто этот твой Таурсон?

— Кто?

Продолжая летать в своих фантазиях, Нинка не сразу поняла мой вопрос.

— Да, кто он?

— Кто же он? Кто же он?

Рассеянный взгляд моей закадычной подружки стал задумчиво-меланхоличным.

— Даш, а пошли погуляем? Во время прогулки я тебе все и расскажу.

По-хорошему, мне бы Нинку спать уложить, глядишь, когда она проснется, ее мозги на место встанут, вот только я же себе все ногти сгрызу от переживания, по самые локти, если немедленно все не узнаю. Посмотрев на часы и отметив, что сейчас всего-то шесть утра, я, обреченно вздохнув, поднялась с кровати.

— Хорошо, пойдем. Только ты сначала переоденься во что-то более удобное. Надеюсь, у тебя есть одежда попроще?

— Конечно же, есть, — радостно улыбнувшись, подруга кинулась к двери, так и не выпуская из рук мою подушку. — Буду у тебя через пятнадцать минут.

Обескураженно покачав головой, я, быстро умывшись и приведя себя в порядок, поспешила надеть джинсы, накинув поверх футболки спортивный реглан. Все же утром было довольно свежо. А когда уже запрыгивала в кроссовки, дверь вновь открылась, и пред моими очами предстала супермодель в дорогом спортивном костюме и со все той же несчастной подушкой в руках. Отобрав из загребущих рук великомученицу, я направилась по коридору вниз и на улицу, ведя за руку погрузившуюся в свои мысли подругу.

Я же уже сказала, что мне не нравится ни ее состояние, ни поведение? Ну так вот, чем дальше, тем больше оно меня напрягало. Надеюсь, я получу сейчас адекватные ответы на все свои вопросы. Иначе мало здесь никому не покажется и в первую очередь отвечающему за безопасность участниц Кемдигину.

— Даш, взгляни на это великолепие. Это же как маленькое чудо. Ты когда-нибудь видела что-то красивее?

Замерев на первой ступеньке невысокой лестницы, ведущей из особняка на улицу, Нина с восторгом взирала на солнечный диск, который, казалось, подмигивает нам, то скрываясь в ветвях зеленых исполинов, то вновь выныривая и окрашивая все вокруг яркими цветами. Вот что значит дитя города, стекла и бетона. Не то, чтобы мне не понравилось увиденное, но, сейчас было как-то не до разглядывания пейзажей. Недолго думая, я тут же перешла к делу.

— Так, что там, говоришь, у тебя за ухажер завелся?

Понимая, что если не начну третировать вопросами витающую в облаках подругу, то ничего и не узнаю, именно поэтому приступила к допросу сразу же, не откладывая разговор в долгий ящик.

— Даш, — обижено протянув мое имя, Нинка томно вздохнула, принявшись тут же меня увещевать. — Заводятся блохи на собаке, тебе ли не знать, а я встретила вторую половинку своей души.

Скептически хмыкнув, решила не вступать в ненужную полемику по поводу того, кого я думаю она встретила, просто, повторила свой вопрос.

— И кто этот тип?

— Он самый обворожительный, остроумный, внимательный…

Выслушивать как тут восхваляют непонятно кого я не собиралась.

— Ближе к делу. Ты хоть что-то о нем знаешь, кроме имени?

— Я все о нем знаю. Представляешь, — с лихорадочным блеском в глазах, эта влюбленная глупышка, зашептала с такой громкостью, что и кричать не надо, все и так услышали бы, — в детстве его из-за длинных, густых ресниц дразнили девчонкой и называли не Адолином, а Адой. Из-за чего ему постоянно приходилось драться. Поэтому он и вырос таким большим и сильным. А ресницы у него действительно густые и длинные, любая девушка позавидует.