Подружка невесты или... ветеринара вызывали?

Я понимала, что виновата, поэтому и постараюсь подавить недовольство и возмущение возникшие в моей душе от услышанной интонации. Но ответ все равно получился грубее, чем мне хотелось.

— Ты прекрасно знаешь, что мы не добрались до гнезда.

Обернувшись, я с недоумением посмотрела в замораживающие меня холодом глаза мужчины сидящего за столом. В этом момент у меня вдруг мелькнула мысль, а не приснилась ли мне прошлая ночь? Возможно, ничего не было и это просто мой уставший от стресса мозг так со мной пошутил?

— Это-то я знаю, а вот почему вы оказались вдвоем на территории диких, ты мне так до сих пор и не рассказала.

Сейчас передо мной сидел тот самый адикари, который когда-то шантажом заставил меня подписать договор о безопасности и конфиденциальности. Оттого, кто меня целовал вчера, в нем не было ни капли. А вдруг это два брата близнеца, злой и заботливый? Или и того хуже, у Берозая раздвоение личности? Или, что для меня гораздо унизительнее, вчера мой, так называемый, жених взял то, что ему предлагали, чтобы, так сказать, не обидеть. От последней мысли волна стыда и обиды прокатилась цунами по моей душе принося боль. Я же понимаю, что нет никакого брата близнеца, да и с психикой у Кемдигина все в порядке. А это может значит только одно. М-да, докатилась ты Степаненко, до того, что мужики с тобой сексом из жалости занимаются. Мои глаза защипало от набежавших слез. Ну уж нет. Хватит, один раз пожалел, больше не надо.

Отвернувшись и беря себя в руки, я посмотрела на первые звезды появившиеся в ночном небе. Прохладный морской приз легким порывом ветра проскользнувший в распахнутое окно напротив которого я стаяла, заставил меня поежиться и обхватить себя руками. Неужели так резко похолодало? Мне захотелось уйти к себе, но сначала необходимо было закончить этот разговор. Не хочу к нему возвращаться.

— Мы не собирались лететь на территорию диких. Но увидев слабый сигнал бедствия на радаре, поспешили на помощь.

— Сигнал бедствия?

Я проигнорировала нотки удивления в голосе адикари и просто продолжила рассказ.

— Вскоре мы нашли в лесу легкий городской аэрокар. Рядом никого не оказалось. Энергетические кристаллы аппарата были пусты. Понимая, что самостоятельно найти тех несчастных, что умудрились так далеко улететь от селения, у нас не получиться, мы решили возвращаться назад и вызывать помощь. Вот только оказалось, что и наш запас энергии так же обнулился. При этом Рон утверждал, что перед поездкой заряд был полный.

— Почему же тогда вы сами не вызвали помощь?

Горькая усмешка исказила мои губы. Слушая саму себя, я понимала, насколько со стороны все звучит неправдоподобно. Хорошо хоть проверить мои слова можно.

— Потому что связь оказалась сломана. Не работал коммуникатор на аэрокаре, — не удержавшись, я все же обернулась, вопросительно посмотрев на Кемдигина. — Ты что же, еще не получил полный отчет о случившемся?

— Получил, но хочу услышать твою версию.

— А что еще тут слушать. Выбора у нас не было. Понимая, что искать нас начнут, в лучшем случае, ближе к вечеру, мы решили самостоятельно добираться до защитного периметра. Но как ты уже знаешь, это у нас не очень хорошо получилось. Так что спасибо, за то, что так вовремя появился и спас.

Я еще раз посмотрела в глаза сидящего за кухонным столом мужчины. И в этот момент, в его взгляде что-то дрогнуло. Или то мне просто показалось, так как не хочется себя считать полной дурой? Вновь отвернувшись к окну, я погрузилась в воспоминания.

— Я же тогда думала, что все, это конец и нет никакого шанса спастись, — как бы я ни держалась, но почувствовав, как теплая слезинка покатилась по щеке, с трудом удержалась оттого, чтобы не всхлипнуть. Не хочу, чтобы меня опять жалели. Не он и не сейчас. Пожалеть себя я смогу и сама, когда останусь одна в комнате. Вот тогда уткнусь в подушку и буду реветь себе на здоровье, а сейчас нельзя. Быстро стерев выступившие на глазах слезы, я тряхнула головой, прогоняя из нее ненужные эмоции. — И тут ты появился. Кстати, я так и не поняла, куда динозавры-то делись?

— Я приказал им уходить.

— Хорошо. Не хотелось бы, чтобы еще и они пострадали от моей глупости и самонадеянности.

Не желая больше продолжать этот разговор, я направилась на выход из кухни. Все что знала, уже рассказала, а это значит, делать мне здесь больше нечего. Когда молодой врач очнется, он дополнит мои показания теми деталями, которые я упустила.

Вот только, чтобы я не чувствовала и какие бы желания меня ни одолевали, а уйти не выполнив свои обязательства, не могла. Поэтому, замерев в дверном проеме, все же с некоей долей нежелания и сожаления обернулась к Кемдигину.