Подружки

– Ольга сказала, что у вас лежат ключи от ее квартиры…

Ну я и дура. Вот те раз… Он едет к ней. Эх, перспективы…

За диалогом я и он совсем забыли о присутствии Миши. Тот незаметно вышел вон, будто решив, что третий – лишний.

– А где Ваш друг? – прозвучал вопрос, и я в смятении рванулась к двери.

Уф… Все в порядке. Pas d’exces.

– Что-то не так?

– Послушай, Вера…

Он потупил свой ясный взор и подытожил фразу вздохом. Я приняла его укор.

– Все хорошо?

– Увы. Все плохо.

– Но… Что случилось? Что не так? Там, за стеной, твой небожитель.

– Он? Небожитель? А для Вас?

Что я могла ответить Мише?

Обычно в обществе мужчин я чувствую себя прелестно. Тому есть несколько причин. Перечислять их – неуместно. Сегодня же все пошло не так. И что бы дальше ни случилось… Увы, во многом Миша прав. Да что «во многом»! Я влюбилась!

– Прости, – сказала я ему сквозь боль, сжимающую душу.

– Простить за что? Я не пойму…

– За то, что больше ты не нужен.

– А-а-а! Ерунда, – промолвил он, – нашли причину извиниться… Не понимаю одного. Зачем везли меня в больницу?

Вопрос загнал меня в тупик. Хотя ответ был очевиден.

– Ну… Этот Санчес – твой кумир… – мне почему-то стало стыдно.

Должны ли мы бояться чувств, вдруг пробудившихся от спячки? Наверно, нет, но все равно… меня пружинило как мячик. На полусогнутых ногах я через страх вернулась к койке. А Миша… Миша – молодец. Вошёл за мной и встал в сторонке.

– Вы смущены? – спросил больной, чуть приподнявшись на подушках.

– И да, и нет, – о, боже мой! Еще момент – и я в психушке.

– Тогда позвольте вам сказать, что вы прекрасна слово фея…

Что он несет? Упасть – не встать.

– Спасибо. Вы…

Он стал наглее.

– Могу ли я Вас пригласить на ужин вечером в субботу?

Ну и финал. И как мне быть? Сказать, что у меня работа?

Миша напрягся. Для него творилось светопреставление. И тут… Померкшее окно стало еще одним знамением.

– В субботу? Можно. Где-то в семь, – я растворилась в искушении.

А Ольга? Как признаться ей? Решу потом. Долой сомнения.

– Договорились, – он вздохнул и снова рухнул на подушки.

Что я сказала? Караул! Но поздно. Я уже в ловушке.

– Тогда… Я завезу ключи, и мы обсудим все детали.

– Согласен.

Вот и все. Молчи. Довольно попранной морали.

Но как молчать, когда тебя смятение крошит на кусочки? Забыв про страхи, я опять ринулась в бой, цепляя кочки. И… чуть не рухнула на дно, столкнувшись с его томным взглядом. Это конец. А… Все равно. Другого мне, увы, не надо.

– У Вас такой разбитый вид, – промолвил он спустя мгновенье, – Вы точно в норме?

– Oui, oui, oui.

Французский? Это от волнения.

– Позвольте мне у Вас спросить, – вмешался в нашу сцену Миша.

– О чем?

– О книгах…

И вопрос. Который был едва мне слышен.

– Вы собираетесь писать второй роман из цикла «Холод»?

– Да, собираюсь. В тридцать пять.

– ???

– Сейчас я еще слишком молод. Мои герои ведь растут, а не стоят как столб на месте. И догонять их – тяжкий труд…

– Но вы же гений!

– Хватит лести. Писатель – тоже человек. А на идею нужно время. К тому же, это знают все, нельзя творить без вдохновенья.

– Но Вы творили столько лет без перерывов на три года…

– То было раньше.

– А теперь?

– Теперь… пропала та свобода. Свобода мысли и души, свобода совести и чести. Теперь… я слишком знаменит. И это минус. Уж поверьте.

– Поверю, – Миша помрачнел, словно узнав о смерти друга. Его кумир ушел от дел. Вот она – творчества наука.

– Позвольте, – не сдержалась я, – а чем Вы занимаетесь ныне?

– Ищу основы бытия. В Европе, в Азии, в России.

– И как успехи?

– Да никак. Весь мир летит куда-то к черту.

– Вы полагаете, нам конец?

– Угу. Причем довольно скоро.

Он посмотрел на нас с тоской, и я как будто бы проснулась. Да что такое? Что со мной? Откуда этот странный ужас?

– Но… если скоро нам конец… – у Миши лопнуло терпение, – Вы… не напишете роман. И не найдете вдохновенье.

– О том и речь, мой юный друг. Прости, но все мы только люди.

– Вы что, берете на испуг?

– Нет. Говорю о том, что будет.

– Но вы не дьявол и не Бог. Не Вам решать судьбу вселенной.

– Не мне. Однако мир засох. Спалить его – вопрос мгновений.

– Какой-то бред, – сказала я, став чуть решительней и строже, – наверно, мы пойдем домой. А с Вами… разберемся позже.

– Да. Вам, действительно, пора. Спасибо за внимание, Вера…

– Что ж. До свидания.

– Пока.

– Миша, идем.

Я вышла первой.

В молчании и в немой тоске мы погрузились в майский вечер. Мне было тягостно вдвойне – не так я представляла встречу. Влюбиться будто в первый раз в талант, известный всем настолько… Ну как так можно? Это крах. И что сказать? Спасибо, Ольга?

Возле машины Миша встал и… твердым голосом простился.

– Доедешь сам?

Он промолчал. Потом кивнул и извинился.

– Тогда – удачи, – я ждала, что его гнев поглотит милость. Увы, все это было зря, и ничего не изменилось.

Он растворился за углом, а я покинула парковку. Какой-то сумасшедший дом. Мне стало стыдно и неловко. А впрочем… что теперь рыдать и сожалеть о неизбежном? Меня ждёт Жанна. И опять… Круговорот… И ноль надежды.

13