Подружки

И с виду она кошечка мягкая, ласковая, гибкая. Было в Леночке нечто неуловимое, то чему научиться нельзя, что либо есть, либо нет. Повезло вертихвостке, природа щедро одарила ее и статью, и красотой и привлекательностью. А то ведь бывает и так : всем девка хороша, да недостает в ней чего-то, а чего, не поймешь. Вокруг Леночки всегда вились поклонники, воздыхатели, верные оруженосцы. Недаром Вовка в счастье свое поверить не мог, когда она ему «да» сказала. Он-то, в отличие от избранницы, ничем выдающимся не был. Обыкновенный такой паренек, каких много. Поженились-таки. Вовка был сам не свой, как шальной ходил , весь мир готов был к ногам ее бросить. Гордый был , павлин ни дать, ни взять. Отхватив к неудовольствию многих, сию драгоценность, Вовка никак ею насытиться не мог. Понимал, подвести ее он права не имеет . Некоторые особенно настойчивые ухажеры ее, только и ждали когда он оступиться, когда Леночка разочаруется и у них шанс появится. Она его выделила, ему доверилась. Он чувствовал свою значимость и за чувство это еще больше жену боготворил. Леночка учебу не бросила, институт закончила, хотя через год после свадьбы Сашку родила.

Володя на дыбы встал, волчком вертелся, чтобы родные его ни в чем не нуждались.

Пока учился, подрядился на рынке грузчиком, приходилось стараться, не мог он красу свою разочаровать. Диплом защитил, по специальности работать не стал – невыгодно.

Начал бизнесом заниматься, отец деньгами помог. Открыл Володя сеть парфюмерных магазинчиков по всей Москве. Дело пошло .

Леночка нужды не знала, в работе необходимости не было , но душа ее требовала свободы. Она не хотела осесть дома и заниматься только хозяйством. Насыщенной, полной жизнью желала жить Леночка и муж ей в том не препятствовал.

Володю своего она хорошо помнила студентом, неоперившимся, неокрепшим. Стал он мужественным, успешным, но оборотной стороной явилось то, что не мог он уже ублажать охочую до секса Леночку, столь же часто, как и раньше. Леночка мочила по ночам подушку солеными слезами , переживала, но вскоре утешилась и жизнь стала налаживаться. Выход оказался простым как соленый огурец.

Собирались на ее кухне по вечерам подруги незамужние и замужние, завистливо замечали:

Везучая ты, Ленка! И муж у тебя любящий, и любовники… Вот почему так, одним все, а другим фига с маслом?

Каково Вове было с такой-то женой, никто вопросом не задавался. Чего ему стоило его спокойствие , Леночка не ведала. После каждой измены, становилась неверная особенно внимательной, ласковой. Старалась вину свою загладить, мужа успокоить. Я, дескать, дома, с тобой. Вот она я, в полном твоем распоряжении.

Не хотела себе Леночка иной доли, все ее устраивало, и чувствовала она себя счастливой, довольной, во всех смыслах удовлетворенной. О том долго ли продлится такая жизнь, Леночка не задумывалась. Жила она легко, бездумно, подобно птичке певчей.

Однажды подруга близкая, закадычная спросила ее:

– Слышь, Лен, не слишком ли хлопотно? Закрутилась ведь как белка? Не боишься объесться?

Леночка навалилась по-бабьи на стол, щеку рукой подперла:

– Эх, понимала бы ты! Это же жизнь и есть! А с одного мужика что возьмешь? Любой мужик ведь не железный. И потом своих жалеть надо, беречь. Бабы и так живут дольше. Понимать надо!

А подруга та была, из незамужних, неустроенных, обиженных и обделенных. Она без боли душевной смотреть не могла на Леночкино житье-бытье. Звали особу эту любопытную Ксенией. В Леночке она никак не могла постичь успеха секрет и потому таскалась к ней чаще других. Все надеялась, что Леночка по простоте душевной, ей тайну какую откроет, может рецепт приворотного зелья нацарапает от щедрот. Смотрела Ксения на Леночку пристально, во все глаза и ничего особенно примечательного в ней не видела. Да хороша, но не так чтобы ах! Бывают и краше, и умнее.

Баба как баба, вот только блудливый блеск в глазах, да улыбка с лица не сходит, может в этом дело?

К мужу Леночки Ксения давно присматривалась. Все рассчитывала рядом оказаться в тот самый момент неизбежный, когда терпению его ангельскому конец наступит. То, что произойдет сие событие, у Ксении сомнений не вызывало.

Иной раз она нарочно в отсутствии подруги своей разлюбезной, домой к ней являлась, чтобы дружеское свое остренькое плечико подставить. Вова дверь отворял и в комнате скрывался, в разговоры упорно не вступал. Плечико ему не требовалось, игнорировал он его. Парень он был не то чтобы угрюмый, вовсе нет. Однако все эти женские штучки понимать и замечать не хотел. Леночку свою обожал до неприличия и другие дамы его не интересовали вовсе.

Надежда, как известно, умирает последней и Ксения не отчаивалась. «Будет, будет и на моей улице праздник» – думала она.