Подсадной

Затолкать поддатого люмпена, который вздумал орать и брыкаться, в узкую заднюю дверь «козлика» дело не простое. Как кубик Рубика собрать. Ногу засунешь — рука вылезет. Тут одной дубинки мало. И даже двух. Хорошо, есть опыт — сын ошибок пьяных. И специальные средства — «слезоточивые наручники». Заламываем руки, заламываем ноги. Трудящийся плюется и пытается укусить. Видать, не любит пользоваться казенным транспортом.

Слышен треск рвущейся куртки.

— Я в суд подам! Мусора легавые! За что?!

— За родину!!!

— Кошелек верни, сволочь!

Площадь багажного отсека невелика. Два посадочных места, как в СВ, только сидячих. Одно уже занято.

— Ну-ка подвинься, приятель, — попутчика разместим!

Разместили. Бегло обыскав и израсходовав весь нецензурный запас. И не таких размещали.

Поворот ключа-ручки. «Комфортной поездки. К вашим услугам дырочка-окошко и приятный гид-собеседник. База рядом, но поедем долго — пробки. Отдыхайте, любуйтесь видами».

Кстати, о собеседнике. Он тоже в браслетах, стало быть — друг, ибо враг моего врага. Хотя и трезвый.

Но взволнован не меньше. Наверное, опасается, что в мочевом пузыре попутчика еще остался запас, и тот продолжит грубо прерванное органами мокрое дело.

Трудящийся матерно укоряет правоохранников, угрожает судебным иском и колотит пьяной головой в дверь, разбрызгивая кровь из пострадавшего в битве носа. Капли попадают на соседа, тот брезгливо морщится. Сержанты в диспут не встревают, но между собой перекидываются репликами о незавидной участи задержанного хулигана:

— Пятнадцать суток, козлу, как с куста.

— Да какие сутки? Статья за неповиновение в одну калитку… Он мне в глаз заехал. Куча навозная… Лично к прокурору пойду!

— Да никто его не приземлит. Демократия. Лучше сами отрихтуем за гаражом.

Рихтовать, к слову, уже начали — перед ямками не притормаживают, и задний отсек авто напоминает центрифугу советской стиральной машины. Через пару минут задержанный успокаивается, перестает биться и обращает взор на товарища по несчастью. Внимательно и с подозрением смотрит прямо в глаза:

— Видал, чё творят? Подумаешь, отлил немного… Ну приспичило, не в штаны же! Парадняки все на замках, а до дома семь верст… Чтоб им так же терпеть… Тебя тоже по беспределу?

— Тоже.

— Такая жизнь, брат.

Кровь стекает по усам и капает на железный пол, словно вода из плохо завернутого крана (группа третья, резус положительный). Еще пять минут едут молча, трясясь и слушая скучные ментовские переговоры по рации. Первый пассажир, судя по выражению лица, не просто слушает, а о чем-то сосредоточенно раздумывает, иногда поглядывая на вновь прибывшего. Словно хочет попросить денег взаймы, но стесняется.

Вновь прибывший выглядывает в окошко:

— А где это мы? В центре, что ли? Во, блин… А чего я тут делаю? Ленка убьет… Я ей сказал, на пять минут выскочу… К Сереге… Полный сикейрос!..

На лице траур, словно на гильотину везут. Кровь смешивается с соплями.

— Беда, ой, беда… И выпили-то вроде, как всегда. А Серега ждет, наверное.

Человек в наручниках не отвечает. Мелкий хулиган роняет голову на грудь и страдает, негромко бормоча непристойности, словно верующий молитву. Попутчик, в свою очередь, выглядывает в окошко и тоже начинает страдать, но молча. Расплата близка.

— Слышь, друг, — пострадав, с надеждой шепчет он, — у тебя мобилы нету?

— Что характерно, никогда и не было. На кой она мне?

— Заработать хочешь?

Патлатый тут же оживает. В пьяных глазах пробуждается трезвый интерес. Отвечает тоже шепотом, догадавшись, что базар конфиденциальный:

— Не откажусь. Ленка без получки на порог не пустит. А получка… Нету больше получки. Они не вернут, — кивает на салон «козлика». — А чего надо-то?

— Позвонить кое-кому, когда выпустят.

— Так сам выйди да позвони!

— Не выйти мне пока. Позвонишь — получишь пять штук.

— Оба-на!.. Говно — вопрос! За пять штук баксов хоть Вэвэ в Кремль. В легкую!

— Каких баксов?! Сдурел?! Рублей.

Трудящийся поморщился, словно от родного слова «рубль» пахнуло конским навозом, но все-таки утвердительно кивнул:

— Ладно, валяй. Позвоню.

Пассажир бросает еще один опасливый взгляд в окошечко. Финиш все ближе. Уже виден триколор над зеленой милицейской крышей. Нельзя терять ни секунды.

— Короче, запоминай номер, он простой. — Мужик диктует семизначное число. — Это мобильник. Запомнил?

— Не, нереально. Повтори.

— Тьфу ты! — Он еще раз назвал номер. — Спросишь Пашу. Скажешь, что у меня проблемы.

— Стоп, — резонно перебивает трудящийся, — у кого «меня»?

— У Валеры. Пусть скидывает товар. Срочно. Он знает, о чем базар. Сделаешь?

— Мин-н-нутчку, Валерий. Позвонить не сложно, а как насчет призового фонда? Я плохо понимаю, где смогу получить лавэ. Или мне переведут его на сберкнижку?

— Паша заплатит. Скажи, Валера велел.

— А ежели не заплатит? Я не знаю, что там у вас за варианты, брат, но лишний раз рисковать перед ментовкой не резон. Сам пойми, не мальчик уж. Не, мне не жалко, все сделаю, но… благодарность вперед.

— Хорошо, хорошо. Забейте «стрелку», Паша принесет деньги, после передашь мои слова. Не ссы, не наколем.