Подсевшие на игру

Поэтому первая задача терапии лекарствами - бережно, осторожно, не навредив, подействовать на этот генератор так, чтобы его активность уменьшить. Как только его активность уменьшается, резко уменьшается влечение к игре. Человек попадает в ситуацию, когда мы забираем у него любимую игрушку, а вакуум, который его привел к этой игрушке, остаётся. Поэтому без психотерапии дальнейшего движения быть не может. Психотерапия нужна достаточно длительная, она должна помочь найти человеку те ориентиры, которые он выберет в своей жизни вместо игры. Что он найдет для себя, что позволит заполнить этот вакуум, как он найдет возможность себя реализовать. Психотерапия, хочу специально сказать, всегда должна быть семейной. Заниматься терапией с отдельным игроком практически не имеет смысла. Дело в том, что семья при всех благих желаниях и намерениях почти всегда совершает некие психологические ошибки, которые подталкивают человека к игре. Это хорошо показано на модели алкоголизма. Жена, которая ведёт себя неверно в отношении мужа-алкоголика, косвенно провоцирует его продолжать употреблять алкоголь. Поэтому психотерапия всегда работает со всей семьёй в поисках той модели, которая позволит вывести человека из этой зависимости. Вот такая биологическая и психологическая терапия даёт надежды. Даже не гарантии, они далеки от 100%, но даёт надежды.

Г.С.: Это методы лечения конкретного человека, а что делать в глобальном масштабе, в масштабе страны?

B.C.: Не так давно я узнал, что в Ростове даже некоторые дошкольные учреждения располагают рядом с собой (а школьные - так очень часто!), для меня это было большой неожиданностью, сдают свои помещения, позволяя поставить там игровые автоматы. Назвать это просто халатностью я как врач не могу. На мой взгляд, это грубейшая ошибка. В большинстве цивилизованных стран есть чёткие лимиты, которые определяют расстояние до мест общественных и тем более - до мест образования. Статистика говорит, что чуть меньше половины всех игроков - это подростки. Не так давно я смотрел мальчика, которому восемь лет, и который три года страдает игрой. Он давно ворует, давно попрошайничает, убегает из дома, таким образом "заработанные" деньги он тратит на игру. В восемь лет! У детей и подростков риск заболеть этой зависимостью выше, учитывая незрелость нервной системы, она еще формируется, нет стереотипов, не привились ещё те ценности, которые человек нарабатывает в процессе жизни. Это мощное манипулирование сознанием в виде игровых автоматов, их доступности, рекламы и пропаганды приведёт к тому, что мы получим лавину заболевших, причем заболевших в молодом возрасте, когда личность сформироваться не успевает, а будет формироваться по очень узкому оставленному пути, шаблону, проложенному игровым автоматом.

Г.С: Что же нужно делать? Ограничить доступ детей к автоматам и отнести их на приличное расстояние от учебных заведений?

B.C.: Это важные шаги. Также, на мой взгляд, важнейшей является разъяснительная работа. Надо говорить о том, что это небезвредно, что это может привести к зависимости. Надо смело говорить о том, что эта зависимость мало чем уступает химической. Т.е. алкоголизму и наркомании. В Москве, насколько мне известно, очень чётко проводится контроль заведений территорий вокруг учебных заведений. Лицензия выдается не только компании, которая решила войти в игорный бизнес, но и под конкретное место. Рассчитывается, где это место расположено, какой возможен приток, какой возможен контроль. Мне кажется, это разумно. Ростову тоже стоит об этом подумать, исходя из следующих соображений. 60% игровых залов, устройств, автоматов в России сосредоточены в Москве и в Питере, 40% распределены по всей России, но распределены неравномерно. Первая тройка: Ставрополь, Краснодар, Ростов - Южный Федеральный Округ. То есть для Ростова эта проблема весьма значима, весьма актуальна.

Г.С.: А что делать матери, сын которой уже заболел, но нет возможности отвести к специалисту?