Подсказчик

Через пару метров от спальни девочки находилась комната Ивонн. На грязном матрасе была только простыня. На ковре виднелись следы рвоты и валялись использованные гигиенические прокладки. В стене торчал гвоздь, на котором, возможно, раньше висела картина, но теперь красовался кожаный ремень в качестве напоминания о том, кто был здесь главным.

«Вот она, комната твоих игрищ, сукин сын! А может быть, он наведывался еще и к девочке! А когда пресыщался ими, входил в спальню к одиннадцатилетнему подростку только для того, чтобы избить его…»

Гнев был единственным чувством, которое Мила могла позволить себе при виде такого зрелища. И девушка не преминула проникнуться им, чтобы с жадностью испить из этого мрачного колодца.

Как знать, сколько раз Ивонн Гресс была вынуждена «одаривать ласками» этого монстра только для того, чтобы удержать его в этой комнате и не позволить накидываться на детей.

— Ребята, что-то шевелится. — В голосе Стерна прозвучала тревога.

Борис и Мила одновременно посмотрели туда, где заканчивался коридор. Времени на разведку не оставалось. Они нацелили оружие и свет своих фонариков четко в том направлении, с минуты на минуту ожидая увидеть нечто особенное.

— Стой там! — приказал Борис.

— Он идет к вам.

Мила перекинула указательный палец на спусковой крючок и стала медленно нажимать на него. Она чувствовала, как в ее ушах все сильнее отдается стук сердца.

— Он за углом.

Появление этого существа предварял приглушенный лай. Затем из-за угла высунулась лохматая морда и посмотрела на них. Это был пес породы ньюфаундленд. Мила подняла вверх пистолет и увидела, как Борис сделал то же самое.

— Все в порядке, — сказал молодой человек по радио. — Это всего лишь собака.

У него была липкая и грубая шерсть, красные глаза, а еще он был ранен в лапу.

«Он не убил его», — подумала Мила, приближаясь к собаке.

— Ну, красавчик, иди сюда…

— Он находился здесь в полном одиночестве месяца три — не меньше. Как такое возможно? — удивился Борис.

По мере того как Мила приближалась к собаке, та отступала назад.

— Будь осторожна, он напуган и может покусать тебя.

Но Мила не прислушалась к советам Бориса и продолжила медленно приближаться к ньюфаундленду. Она, чтобы успокоить животное, шла, пригнув ноги в коленях, и звала его:

— Ну, красавчик, иди ко мне.

Подойдя уже довольно близко к собаке, Мила увидела висевшую у нее на ошейнике табличку. Посветив на нее фонариком, она прочла его кличку.

— Тэрри, не бойся…

Наконец Мила вплотную подошла к животному. Она сунула псу под нос свою руку, чтобы тот ее обнюхал.

Борис заторопился.

— Заканчиваем осмотр этажа и впустим остальных.

Пес поднял лапу в направлении Милы, словно что-то хотел показать.

— Подожди…

— Что еще?

Мила не ответила, встала и увидела, как ньюфаундленд снова направился к темному углу коридора.

— Он хочет, чтобы мы пошли за ним.

И они оба пошли вслед за собакой. Свернули за угол и увидели, что коридор через несколько метров заканчивался. В самом его конце с правой стороны находилась последняя комната.

Борис проверил по плану.

— Отойди назад, мы не знаем, что это за помещение.

Дверь была закрыта. Прямо перед ней валялись разные предметы: стеганое одеяло со следами укусов зубов, миска, разноцветный мячик, поводок и остатки пищи.

— Вот, оказывается, кто разграбил кладовую, — сказала Мила.

— Интересно, для чего он перетащил сюда свои вещи…

Ньюфаундленд подошел к двери, словно в подтверждение того, что отныне это было его место.

— Ты хочешь сказать, что устроился здесь один… Но почему?

Словно желая ответить на вопрос девушки, собака завыла и принялась царапать когтями деревянную дверь.

— Он хочет, чтобы мы вошли туда…

Мила взяла поводок и привязала собаку к батарее отопления.

— Тэрри, стой лучше здесь.

Будто поняв, собака залаяла. Отодвинув в сторону все вещи, Мила ухватилась за ручку, а Борис взял дверь под прицел: тепловые сенсоры не обнаружили в этом доме присутствия иных живых существ, но никогда ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Оба полицейских были убеждены, что за этой тонкой преградой скрывается эпилог трагедии, длившейся в этом доме на протяжении стольких месяцев.

Мила опустила ручку, замок щелкнул, и тогда она толкнула дверь вперед. Свет фонарика разрезал тьму надвое. Лучи перемещались из одной стороны в другую.

Комната была пуста.

По размеру она была метров двадцать. Без ковра на полу, с выкрашенными в белый цвет стенами. Окно прикрывала тяжелая портьера. С потолка свисала лампочка. Комната выглядела так, словно ею никогда не пользовались.

— Почему он привел нас сюда? — спросила Мила; этот вопрос был адресован скорее к ней самой, чем к Борису. — А где Ивонн с детьми?

Хотя в этом случае правильнее было спросить: «Что стало с телами?»

— Стерн.

— Да?

— Пусть входит криминальная полиция, мы закончили.

Мила вышла в коридор и отвязала собаку, которая, вырвавшись из рук девушки, снова направилась в комнату. Мила метнулась за ней и увидела, как та уселась в углу.

— Тэрри, ты не можешь оставаться здесь!