Подсказки пифии

Они тогда знали друг друга всего несколько месяцев, а он уже решил не создавать с ней семьи.

Расслабься, подумала она. Постарайся не вспоминать, пусть будет, как будет.

Юхан-Принцвэг

Хуртиг подхватил Жанетт у магазина “Сюстембулагет” возле Вестермальмсгаллериан. Жанетт открыла дверцу и быстро забралась на переднее сиденье.

У нее из головы не шла Мадлен Сильверберг. Даже если эта молодая женщина никак не замешана в убийстве своего отца, все упростится, если они отыщут ее. Может, она знает что-то о Дюрере? Ведь адвокат был хорошим приятелем Пера-Улы Сильверберга.

– Значит, тебе звонила бабушка Ульрики Вендин? – Хуртиг свернул направо, на Санкт-Эриксгатан.

– Да. Она пыталась дозвониться до Ульрики, но без результата. Теперь ждет нас у дома с ключами.

С девушкой что-то случилось, подумала Жанетт. Но если ее молчание купили, может, беспокоиться не о чем? Может, Ульрика сидит сейчас где-нибудь в шезлонге с бокалом в руках.

Но вдруг с ней случилось кое-что другое?

А ну-ка успокойся. Не пугай себя раньше времени, мы пока ничего не знаем. Может, Ульрика просто встретила парня, влюбилась и провела эти несколько дней с ним в постели.

– Кстати, как прошел ланч? – спросил Хуртиг.

Оке пригласил ее на ланч – хотел поговорить о Юхане и обсудить, как быть с мальчиком дальше. Оке выглядел стройнее, чем ей помнилось, подстриженные ежиком волосы он отпустил, и Жанетт нехотя призналась себе, что скучает по нему. Может, со временем глаз замыливается? Начинаешь видеть изъяны вместо того, что когда-то привлекало?

Обсудив то, что касалось их обоих, Оке принялся хвастаться своими успехами и несколько раз намекнул, сколько значили для него агентские услуги Александры Ковальской. Жанетт испытала немалое облегчение, когда ланч завершился и они разошлись.

Расставшись с Оке у дверей ресторана, Жанетт успела еще поговорить по телефону с Юханом. Они договорились провести вечер перед телевизором – кино и футбол дома, в Эншеде. Футбол по телевизору вряд ли мог сравниться с присутствием на дерби Премьер-лиги, но у Юхана был радостный голос, когда Жанетт позвала его к себе. Глянув на часы, она подумала, что, вероятно, будет дома раньше его. Хотя нет. Никаких “вероятно”. На этот раз ему не придется ее дожидаться.

– Ты как будто рассеянна, – заметил Хуртиг. – Я спросил, как ланч.

Жанетт очнулась от своих мыслей.

– Ну, мы говорили в основном о делах житейских. Развод и все такое. Оке на выходных возьмет Юхана с собой в Лондон.

– Черт, сколько же он ездит. – Хуртиг сердито посигналил машине, свернувшей перед ними, не помигав. – Разве он не был только что в Бостоне? А перед этим в Кракове?

Жанетт кивнула, подтверждая: был.

– Просто надо выбрать правильную профессию, – разглагольствовал Хуртиг. – Мажешь красками по холсту и глядь – вдруг начинаешь зарабатывать кучу денег и разъезжать по миру.

Жанетт усмехнулась. Удивительно, какой он сегодня разговорчивый.

Они проезжали мимо метро “Турильдсплан”, и мысли Жанетт переключились на первого из убитых мальчиков. Казалось, что его нашли уже так давно! Как будто год прошел, с тех пор как мумифицированный труп обнаружили в кустах всего в двадцати метрах от места, где они сейчас.

– Слушай, – сказала Жанетт, когда Хуртиг свернул на Эссингеледен, на юг. – У меня для тебя плохие новости. Линнея Лундстрём погибла. Самоубийство. Повесилась у себя дома.

– Повесилась? – Хуртиг побледнел.

Жанетт кивнула.

– Дерьмо… – Хуртиг с силой ударил по рулю.

Остаток дороги они провели в молчании. Заезжая на парковку перед домом Ульрики Вендин, Хуртиг подал голос:

– Так, значит, она повесилась?

Он сбросил скорость и остановился. Жанетт видела, что он пытался улыбнуться, но попытка провалилась.

– Да. Ужас просто, – ответила Жанетт.

– Моя сестра тоже. – Вымученная улыбка. – Десять лет назад. Ей было всего девятнадцать.

Жанетт не знала, что сказать. Да и что тут скажешь?

– Я… – Она снова подумала, как мало знает о своем напарнике.

– Все нормально, – ответил Хуртиг, помолчав, и вымученная улыбка исчезла. – Я научился жить с этим дерьмом. Мы тогда сделали что могли. И маме с папой пришлось гораздо хуже.

– Я… я правда соболезную. Я понятия не имела. Не хочешь поговорить об этом?

– Честно говоря… нет. – Хуртиг покачал головой.

Жанетт кивнула:

– Ладно. Но если захочешь – просто скажи. Я здесь.

Жанетт обняла его, и они посидели молча. Наконец Хуртиг вздохнул и напомнил, зачем они сюда приехали.

Открывая дверцу машины, Жанетт увидела, как из подъезда выходит невысокая худенькая женщина. Женщина курила и оглядывалась, словно кого-то искала.

– По-моему, это она.

Они подошли к женщине, которая и правда оказалась бабушкой Ульрики Вендин. Крашеная блондинка, назвалась Кикой. Кика работала в парикмахерской на Гулльмарсплан, и Ульрика была ее единственной внучкой.

Они вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Перед дверью квартиры женщина достала связку ключей, и Жанетт вспомнила, как была здесь в прошлый раз.