Подсказок больше нет

Белла Борисовна негодующе смотрела на Костика поверх очков. Юлия Генриховна перелистывала распечатки, водила тонким пальчиком по строчкам. «Бебела и Юльхен. Что они понимают?» — думал Костик. Разве объяснишь им, что не может он взять и спустить в унитаз идею, которая, похоже, уже оперилась, точно птенец, и зажила своей жизнью, готовая выпорхнуть из гнезда в любой момент.

Хорош же он будет! «Продвинутые» останутся в городе, потому что поверили, приняли за чистую монету созданную им философию джибобства, а он отправится на спартакиаду тешить свои амбиции и пускать слюни возле недоступной красотки. Как не вспомнить Антохины слова: «Целостней надо быть, братец, целостней!»

— Если нам не считаешь нужным объяснять, расскажи Максиму Петровичу.

Костик перевёл взгляд на грузного персонажа, сидевшего на хлипком для его комплекции стуле и украдкой пялящегося на ноги Юльхен. Тот сильно смахивал на Доктора Хауса, только откормленного, обрюзгшего, в нелепом коричневом костюме-тройке.

Представитель РОНО Максим Петрович приходил в школу часто. За один только март Костик видел его два раза. При упоминании своего имени он выпрямился, прокашлялся, будто именно ему предстояло держать долгую объяснительную речь, и напряжённо взглянул на Костика, склонив голову набок, как смышлёная овчарка. Костик сделал шаг к нему и, тоже повернув голову вбок — зеркально с ним, — вежливо спросил:

— Вам действительно нужны мои объяснения?

Доктор Хаус кивнул.

— Я не считаю возможным, чтобы… — начал было Костик, но остановился на полуслове, будто подавившись острой рыбной косточкой.

— Костя, ты же разумный мальчик! — выдохнула Бебела.

Разумный мальчик. Из её уст это прозвучало как-то снисходительно. Разумный — так говорят о выдрессированных комнатных собачках, приносящих хозяину тапочки, о цирковых пудельках, перепрыгивающих в чехарде через спины друг друга, о хомячке, затаскивающем вату в самодельную тряпичную норку; наконец, о грудном ребёнке, цепкой крохотной лапкой хватающем протянутую ему ложку. «Ах, какой разумный карапуз!» И все ритуально умиляются.

— Идти на поводу у толпы, — поддержала Бебелу Юльхен, — это, по меньшей мере, глупо. И не очень-то солидно для личности, если ты, конечно, хочешь ею быть. Меняешь решение по поводу поездки уже второй раз.

«Да что они все знают о моей личности!» — негодовал Костик. — «Идти на поводу у толпы… Это толпа идёт на поводу у меня!»

Нет, не дождутся! Он не будет разумным пёсиком!

— Многоуважаемые педагоги, — громко, с выражением произнёс Костик. — Я понимаю — отчёты и протоколы, куда от них денешься! Вам необходимо вписать причину отказа ученика Рымника в ваши документы. Так и напишите: «Отказ. По причине дебилизма». В РОНО поймут.

Он бросил взгляд на Максима Петровича, который оторвался наконец от созерцания ног Юльхен и с живым интересом уставился на новоявленного дебила. Костик подарил педагогу козырную улыбку. Он — джибоб. Он не должен никому ничего объяснять.

Глава 9. В ПОИСКАХ Г. Д

Свою фамилию Лена ненавидела. Приходько — что может быть паршивей? И примитивней. Все её некрасивые подружки в школе и балетной студии, как сговорились — носили фамилии звучные, приятно ласкающие слух и оставляющие послевкусие чего-то изысканного, недоступного, высшего: Оболенская, Вересаева, Рождественская, Рубинова. А она — Приходько. Даже страшненькая соседка Вика Веснянская — и та умудрилась заполучить от пропойцы-отца такую восхитительную, дарящую тонкий аромат весеннего букета фамилию. Захочешь, а кличку не придумаешь: не зацепиться. От «Приходько» веяло безденежьем, маршрутками, тоской спальных районов, пахнущей хлоркой половой тряпкой, которой школьная уборщица баба Валя собирала грязную воду и отжимала в ведро. Когда в твоё ухо впервые входит корявое слово «Приходько», воображение и впрямь рисует баб-Валины обветренные, жилистые руки, приземистую фигуру с низким широким тазом, толстый угреватый нос и короткую мясистую бычью шею. Плебс. У династии Приходько нет шансов улучшить породу.

Лена с удивлением обнаружила в Интернете, что огромное количество людей носит её фамилию и даже создаёт группы однофамильцев, регулярно устраиваются какие-то чаепития-посиделки. Это было выше её понимания. Встречаться с себе подобными «приходьками» — ну уж увольте! В одном только Лондоне «приходек» проживает по меньшей мере тридцать. Английские привидения, по данным британских учёных, вырождаются через четыреста лет. Приходьки не выродятся никогда. Зацепились, как репей за бегущую собаку, осели на всех континентах — ни выполоть, ни вытравить. Цепкое семя.

Лена искренне не понимала, почему её мать после развода с недотёпой-отцом вернула себе девичью фамилию Калачёва, а дочке оставила отцовскую.