Подсказок больше нет

Она неизменно качала седой головой и ровно в восемь вечера закрывала бассейн. До отбоя оставалось два часа, и, вопреки правилам и спортивному режиму, Антон втихаря пробирался на озеро, где его никто не мог видеть, и плавал до одури. У него был свой продуманный маршрут: до мыска, вступающего зелёной гребёнкой с противоположного берега, мгновение отдохнуть на песчаном пятачке, отсчитать двести ударов пульса и плыть обратно. Его ни разу не хватились — друзей он в лагере так и не завёл, ребята из его отряда разряжали не растраченную за день энергию на дискотеке, а тренерская гвардия и воспитатели закрывались в спальном корпусе — у взрослых своя жизнь. Никому не было дела до юного лыжника Рымника. И его это очень даже устраивало.

К концу первой смены личные показатели Антона заметно подросли. Тренерская команда одобрительно кивала, Пал Саввич довольно «угукал», глядя на электронный секундомер, хлопал парня по спине и бодро резюмировал:

— Вот видишь, какие-то полчаса в день в бассейне, а уже идёшь на чемпиона.

Ребята же продолжали его откровенно игнорировать. Нет, это не было травлей. Антон прекрасно понимал, могло быть хуже. Намного хуже. Его не зауважали, несмотря на достойные спортивные результаты, но и не трогали. И спасибо на этом.

Он чувствовал себя чужим, нерастворимым в их среде, инородным телом, занозой, и единственной его отдушиной были усиленные тренировки и плаванье по вечерам.

— Допингом балуешься, Малышок? — спросил как-то Мухин после оглашения результатов личного зачёта.

— Нет, — твёрдо ответил Антон.

— А чего выделываешься?

Антон хотел было сказать: «А ты поднимай почаще свою жирную задницу с койки и тренируйся!» Но промолчал. Вспомнил отца, тот любил говорить: «Не сыпь стеклярус под нос Хавронье». Повернувшись спиной к Мухину, он направился в спальный корпус.

— Погоди ещё, выпендрила! — полетело ему вслед.

В начале второй смены в отряде появился новенький — Ильдар Хафизов. Откуда он был родом, Антон так и не понял — не то из Башкирии, не то из Дагестана. По-русски говорил с акцентом, хотя и правильно, но бойко отвечать на колкости парней не мог — больше отмалчивался и сразу превратился в очередной предмет насмешек Мухи, Дубины и остальных. Спортивные результаты у Хафизова были средненькие, и это тоже подстёгивало пацанов к желчным подколам.

С появлением новичка Антона оставили в покое. Все как-то переключились на несчастного Ильдара.

Антон чувствовал какое-то неуловимое родство с ним. Может, ещё и потому, что Ильдар, как и он сам, был декабрьским, хотя рослым и широким в плечах, под стать Дубине.

Хафизов ни с кем не общался, после отбоя сидел на койке, тупо глядя в окно, перебирал пальцами колоду карт, в которые никогда не играл. Не читал, телевизор не смотрел, на дискотеки не ходил, к Интернету был равнодушен, к девчонкам интереса не проявлял. Антон догадывался, как ему плохо, и пытался наладить с парнем хоть какой-то контакт. Тот неохотно отвечал на вопросы, сам ни о чём не спрашивал, и Антон даже думал плюнуть на эту затею. Не хочет — не надо! Никому никогда не навязывал Рымник своё общество и впредь не будет! Но Ильдар однажды подошёл к нему после тренировки и сказал:

— Ты здесь лучший.

Антон обрадовался его словам — даже не передать, как! И не потому, что его похвалили, а просто… просто… Да сам не знал почему! И от полноты душевных переживаний он повёл вечером Хафизова к берегу озера.

— Я здесь тренируюсь. У меня дыхалка была слабая, тренер посоветовал плавать, а бассейн закрывают рано. Хочешь, будем тренироваться вместе?

Ильдар смотрел на него недоверчиво, а Антона распирало от радости, что он обрёл друга, товарища, с которым можно поделиться своей тайной. А с кем ещё, как не с ним? Новичок с этим отчаянным, глубоким взглядом карих глаз уже вкусил, почём фунт лиха. Разве не естественно, что он потянулся к Антону, сполна прочувствовавшему на своей шкуре, как это нелегко — быть белой вороной?

— А как ты в воду заходишь? Плавки же все в сушилке в бассейне! Запасные приносишь?

— Да здесь за километр живой души нет, кроме наших, лагерных! А тем не до этого! — улыбнулся в ответ Антон. — Нагишом плаваю. Кто меня видит?

— Совсем голым? — удивлённо переспросил Ильдар.

— Почти. Часы водостойкие с секундомером на руке оставляю — время засекать. Плаваю, сколько сил хватает. Динамика, конечно, не такая, как в бассейне, но это даже хорошо, крепче буду.

Антон скинул одежду, бросился в озеро и поплыл, рассекая руками прохладную воду. Хафизов так и остался стоять на песчаном берегу, недоверчиво глядя ему вслед.

— Давай, не бойся! — крикнул Антон. — Здесь дно хорошее и омутов нет!

Ильдар покачал головой и пошёл прочь по тропинке, ведущей в лагерь.

На следующий день была назначена решающая гонка. На старт вышло человек тридцать — представители нескольких юношеских лыжных и биатлонных школ. Лидерами всегда были ребята из сосновоборского «Малахита», славившегося сильной подготовкой. Парни из его отряда заметно нервничали, тренеры нагнетали обстановку окриками и наставлениями.