Подслушанная страсть

– Вы так много и с такой охотой плачете, что я решил: вам надо купить набор для новорождённых. Так плачут только лишь беременные, и то те, что в первый раз и по залёту, – Сакс захохотал навзрыд.

– Зря вы так, – Митя старался попридержать свой гнев. – Где можно пропустить стаканчик-другой текилы? Ответе как отвечает «Гугл» – быстро и находчиво.

Американец закурил сигару.

– Куда уж мне до этих продвинутых стэнфордских парней! Могу порекомендовать «Пеликан и Зарю». Давно пьёте эту бурду?

– Как только оказался в этом адском городе.

– Ну, Нью-Йорк требует к себе внимания. И понимания. Но у писателя должна быть шкура-броня, а то не выдержать потока вдохновения. Возьмите себя в руки. У вас всё впереди: и шедевр, и слава, и Бог весть ещё что…

Но повёз Гордон отнюдь не в «Пеликан». Он решил встряхнуть этого сердобольного русского основательно, выбив из него весь мох и пыль. Всему виной это православное воспитание, думал Сакс, эти толстые и никчемные тома бородатых стариков, превращающих человека в раба. Уйди от мира, проживи всю жизнь словно евнух, и получи жизнь вечную. А кто сказал, что она есть, кто докажет, будто земная жизнь не имеет смысла? Мужчине нужны удовольствия, для него созданы все эти девки, зазываючи нарядившиеся в такие нескромные наряды. Мы поедем к Чарли, тот сделает из этого горе-писателя хомо сапиенс!

Чарли встретил их в рваных трусах. Усатый и тощий, он был похож на таракана. Пять лет он занимался сутенёрством и сбытом героина, три из которых превратил в сплошные калигуловские кутежи. Славя всех римских и греческих богов и богинь удовольствия, Чарли мог удовлетворить любую прихоть своего клиента. Митю он окинул брезгливым взглядом, пискнул как робот и провёл их в маленькую комнатёнку, где на замызганном диване сидели девицы отнюдь не католического колледжа.

– Девочки, к вам приехал русский! Он только что вылез из своей берлоги и хочет минета, секса и много-много текилы, ну чтоб прямо выливалась из ушей! Ну, вы готовы?

Ветер распахнул подпёртое вазой окно. Ваза упала и разбилась. Проститутки захихикали, повскакивали со своих мест и принялись раздевать Митю. Не долго провозившись, самая шустрая из них затолкала вялый член себе в рот и принялась мять его, сосать, тянуть что есть силы. Старшая, лет тридцати, путана откинула эту малолетку в сторону, и та стукнувшись об стиральную машину, отползла как побитая шавка.

– Я буду самой нежной, – прошептала старшая на чисто русском и погладила пенис Мити очень тёплой рукой. Митя напрягся, его орган стал набухать, превратился в твердое древко, готовое войти в лоно. – О, вы так быстры! Нет, не будем торопить наших лошадок, мы пройдём все уровни удовольствия, а потом кончим мне в рот.

Её звали Марина лет десять назад в Твери. Она занималась фармацевтическим бизнесом, моталась в Китай, Индию и Кубу, пока не оказалась в Штатах. Марине дали имя Сабрина и подложили под первого клиента, огромного манильца с огромным членом, который буквально разодрал её всю и вся. После месяца больницы ей доверяли самых нежных и щепетильных любителей «клубнички».

Сабрина перетянула руку Мити жгутом и вколола ему «лекарство от суеты». Тот жар, что почувствовал он, было ни с чем сравнить. Митя словно провалился в бесконечно жаркую манду. Белки его глаз пожелтели, язык разбух, а член напрягся так, что когда он почувствовал щекотания язычка, свет озарился неведомыми бликами и ветер стих, потух как огонь, голоса приумолкли и только стук сердца-вагона скорого поезда оглушал его, дурманил и усыплял.

– Да, теперь я понял, почему однажды мужья уходят от жён к любовницам – там нет постоянства, нет скуки, нет прилизанности, – Митя, захлёбываясь слюной, стараясь не прикусить язык, начал изливать душу. – Жёны, пушки заряжёны… – Митя, как всякий малоговорящий в обычности человек, под кайфом не знал удержи. – Соси, сука, соси… Ещё утром один ваш придурок мне исповедался… с такой исповедью его бы и в церковь не пустили… Дай мне встать, выдра. – Митя снял до конца плавки и начал трахать Сабрину в задницу.

…Когда Митя начал взрослеть, родители его начали опасаться, что сын растёт гомосексуалистом: с противоположным полом не дружил, девушки у него не было…

«Странные дети теперь населяют планету::  они влюбленны в то, что не существует и обожествляют этот свой вымышленный мир, как наш дед из Самдурово возводил в пиетет скворечник на старом полусухом клёне».

«Ну, дорогая, где-то ты и права. Что касается Самдурово, эта захолустная дыра – жалкий пример для подражания. Прадед Мити был весьма пустой человек, собранный из суеверий и ошибок разума, как половина крестьянской Руси. Этим бедным людям прямо необходимо просвещение, нужно солнце в чулане, где всегда пахнет кислой капустой вперемешку с церковными свечами».

«Что ты знаешь о деревне, когда с пяти лет живёшь в городе? Мите всегда нравилась воля, а если и приходилась по душе вся эта иностранщина, то только лишь по причине убожества наших власть предержащих».