Подснежник

— А на Четвертый съезд я поехал… Там снова была война с Ульяновым. Хотели объединиться, но ничего не вышло. Он выступал за национализацию земли, а я за муниципализацию…

Розалия Марковна поправила мужу одеяло.

— Ты очень много разговариваешь сегодня, Жорж…

— Недавно мне приснился сон: мы сидим с Ульяновым за одним столом и вместе пишем программу партии для Второго съезда… Невероятно, да? А ведь когда-то мы сошлись с ним почти во всем… Как давно это было! Сколько бурной воды утекло с тех пор, какие водопады полемики были обрушены друг на друга!

— Жорж, ради бога…

— Ульянов сейчас глава нового правительства… Какую огромную ошибку они совершили, взяв власть! Октябрьская революция была преждевременна…

— Жорж, успокойся…

— Диктатура пролетариата может быть установлена в стране, где рабочий класс составляет большинство населения. В России этого нет! Россия еще не доросла до социалистической революции…

— Успокойся, Жорж, прошу тебя — успокойся…

Неожиданно в комнату вошел и встал в углу Гучков.

— Вы получили мою телеграмму? — мрачно спросил Гучков. — Вам необходимо срочно выехать в Россию.

— Но я приехал в Россию год назад…

— Нет, вы пока еще в Италии. А ваше скорейшее возвращение в Россию было бы очень полезно для спасения отечества. Как военный министр Временного правительства я могу немедленно организовать ваш выезд через наших союзников — Францию и Англию, а дальше морем — в Швецию…

— От кого я должен спасать отечество?

— От черни!

— ………………….??

— От вышедшей из повиновения солдатни и мастеровщины, от бунтующих по всей России мужиков!

Он пристально вглядывался в лицо Гучкова. Октябрист. Лидер буржуазно-монархической партии. Сторонник Столыпина. Председатель III Государственной думы. Банкир. Капиталист. Яростный враг рабочего класса и революции. Как он оказался здесь, в этой комнате?

— Вы не ошиблись адресом, господин Гучков?

— Нет, не ошибся. Я читал ваши последние статьи. Вы призываете к войне до победного конца. Нам необходим ваш авторитет, вы нужны нам…

— Кому — вам?

— Истинно русским патриотам…

— Роза, Роза!..

Гучков исчез.

Он открыл глаза. Фигура жены возле кровати колебалась в туманной пелене. Трудно было дышать.

— Роза, мы вернулись в Россию по приглашению Гучкова?

— Нет, мы приехали сами.

— Но мы получали в Италии телеграмму от Гучкова?

— Она пришла в Сан-Ремо после нашего отъезда, когда мы были уже во Франции.

— Неужели она действительно была, эта телеграмма?

— Была…

— Я видел сейчас Гучкова… Вот здесь, в этой комнате… Разве он приходил к нам… тогда, весной, когда мы вернулись?

— Нет, приходили другие…

— Я рад познакомиться с вами, — сказал генерал Алексеев.

— Я тоже, — сказал адмирал Колчак, — очень рад.

— Примите уверения в моем совершеннейшем к вам почтении, — сказал генерал Алексеев.

— Присоединяюсь, — сказал адмирал Колчак, — присоединяюсь целиком и полностью.

— Оставим в стороне наши политические убеждения, — сказал генерал Алексеев, — сейчас не время говорить о них…

— Мы люди военные, — сказал адмирал Колчак, — и наша встреча с вами продиктована логикой событий, положением на фронтах…