Подснежник

Буржуазия сыграла чрезвычайно революционную роль в истории человечества. Она разрушила все феодальные, патриархальные отношения. Она безжалостно разорвала все феодальные путы, привязывавшие человека к его «естественным повелителям», и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого денежного интереса, бессердечного «чистогана». (Как поднял голову когда-то у них в Гудаловке одноглазый староста Тимоха Уханов! Ведь он еще при батюшке чувствовал себя почти независимым — власть уворованных у барина и нажитых от мужиков денег была уже сильнее личной крепостной власти над ним строгого помещика Валентина Петровича Плеханова. А после смерти старого барина Тимоха развернулся уже вовсю — открыл лавку в Гудаловке, наладил производство и торговлю кирпичами в Липецке, арендовал землю и даже хотел «облагодетельствовать» своих бывших господ постройкой для них нового дома вместо сгоревшего в обмен на аренду земли. Не эти ли шустрые шаги экзотического российского первоначального накопителя Одноглаза являются великолепным подтверждением разрушения феодальных патриархальных, идиллических отношений между помещиком и крестьянином? О любви между которыми так приторно и лживо говорилось в Манифесте Александра II? О действительных, реальных, произошедших в жизни изменениях в отношениях между которыми так четко и достоверно повествует «Коммунистический манифест» в словах о бессердечном чистогане, о ледяной воде эгоистического расчета? И уж, конечно, в словах о том, что буржуазия превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и заменила все пожалованные и благоприобретенные свободы одной бессовестной свободой торговли?)

Каждую из ступеней своего развития буржуазия сопровождала соответствующими политическими успехами. Она была угнетенным сословием при господстве феодалов… (И опять одноглазый гудаловский староста Тимоха Уханов не уходит из памяти. До освобождения, до объявления реформы он был формально угнетаемым феодальным рабом помещика Валентина Петровича Плеханова. Но как рвался Тимоха к должности старосты! Какие унижения терпел он от батюшки, чтобы только удержаться в старостах! Как он боролся за свою «политическую» власть над мужиками! И происходило это потому, что должность старосты при его формальной феодальной зависимости от помещика была уже формой его политической власти в деревне. Внутри феодальных крепостнических отношений, в недрах крепостного права он, Тимоха, уже обладал и денежной, и экономической, и политической властью над мужиками. И эта политическая власть в деревне способствовала его первоначальному накопительству. А после реформы, когда феодальная зависимость была устранена, Тимоха развернулся уже во всю ивановскую — лавка, кирпичи, аренда земли.)

Итак, мы видим, что средства производства и обмена, на основе которых сложилась буржуазия, были созданы еще в феодальном обществе. Но на определенной ступени развития этих средств производства и обмена феодальная организация земледелия и промышленности уже перестала соответствовать развившимся производительным силам. Она уже начала тормозить производство вместо того, чтобы его развивать, и таким образом превратилась в его оковы. Их необходимо было разбить, и они были разбиты. Место их заняла свободная конкуренция с соответствующим ей общественным и политическим строем, с экономическим и политическим господством класса буржуазии.

Современное буржуазное общество, создавшее столь могущественные средства производства, уже не в состоянии справиться с вызванными ею к жизни производительными силами. Вот уже несколько десятилетий история промышленности и торговли представляет собой лишь историю возмущения современных производительных сил против современных производственных отношений, против тех отношений собственности, которые являются необходимым условием существования буржуазии и ее господства. Во время кризисов разражается общественная эпидемия, которая всем предшествующим эпохам показалась бы нелепостью, — эпидемия перепроизводства… Почему это происходит? Потому что общество располагает слишком большой промышленностью. Производительные силы, находящиеся в распоряжении буржуазного общества, не служат больше развитию буржуазных отношений собственности — они стали непомерно велики для этих отношений. Буржуазные отношения стали слишком узкими, чтобы вместить созданное ими богатство.

Оружие, которым буржуазия ниспровергла феодализм, направлено теперь против самой буржуазии.

Но буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть. Буржуазия породила и людей, которые направят против нее это оружие, — современных рабочих, пролетариев.

4