Подснежник на бруствере

В ночной тиши, когда разведчики ползли по «нейтралке», Аня, оставшаяся в окопах боевого охранения, запела «Катюшу»: все знали, что немец особенно падок на эту прославленную песню.

Утихла перестрелка, гитлеровские ракетчики перестали вешать осветительные фонари, земля и небо, казалось, слушали задушевный девичий голос. Одна за другой лились песни, и старинные русские и фронтовые.

В эту ночь во вражеских окопах в ход пошли сначала ножи, лишь потом заговорили автоматы с гранатами. И снова разведчики вернулись из поиска без единой царапины, захватив «языка». Они не знали, чем отблагодарить Аню за музыкальную поддержку.

— Первый же патефон, который захватим у врага, будет твой, — пообещали ребята. — А пластинки из тыла выпишем, прямо с Апрелевского завода.

Бесстрашных разведчиков в батальоне любили все. Комбат Рыбин выходил с ними ночью в окопы передней линии, чтобы наблюдать за ходом операции, вовремя поддержать огоньком. Когда разведчикам нужно было побыстрее попасть в соседнюю роту или скрытно пройти к нужной цели, он выделял им опытных проводников из солдат.

Снайперы водили особую дружбу с разведчиками. По вечерам, когда ребята собирались в нашей землянке, не только пели и шутили. Первым делом расскажем друзьям, что заметили у противника за прошедший день, где больше движение, откуда подходит смена караулов. А ребята, вернувшись с операции, показывали по карте, где стоит не замеченный нами пулемет, в каком конце окопа больше слышен немецкий говор…

В конце апреля — числа не запомнила — вражеская сторона с утра замолкла: ни пулеметных очередей, ни выстрелов. И всюду над окопами, на высотах развеваются по ветру фашистские флаги с черной свастикой в белом кружке. Что за чертовщина! Праздник, что ли, какой? А может, фашисты готовят новую авантюру?

Не выдержав томящей тишины, открыли огонь гвардейцы-артиллеристы. Пулеметчики и снайперы старались пулями перебить древки флагов. Немцы не отвечали. Немало флагов посбивали мы, а враг все молчит и молчит.

Зато назавтра, с самого рассвета и до ночи, противник, словно наверстывая упущенное, вел непрерывный огонь. Жарко нам пришлось, хотя потерь почти не было: батальон глубоко зарылся в землю. Мы ждали, что после такой усиленной огневой подготовки враг пойдет в атаку. Но ни наступления, ни даже разведки боем… В чем дело?

Как всегда, первыми все узнали разведчики. Взятый ими свежий «язык» объяснил, что в этот день Гитлер был именинником. Вот его войско и получило сутки отдыха. На преждевременные поминки больше смахивала эта молчаливая демонстрация.

Не о сутках затишья — о том, чтобы поскорее совсем смолкли пушки, думали мы. Мир на земле мог установиться только после полной победы над врагом, путь домой лежал через Берлин…

«Товарищ генерал, миленький!..»

Используя весеннее затишье на фронте, командование решило провести всеармейский слет снайперов. Километрах в пяти-шести от передовой, в лесном овраге, состязались в меткости лучшие стрелки армии. Одним из сложнейших упражнений была стрельба на скорость по движущимся мишеням.

Отстрелялась очередная пара, пора и мне с Клавой Маринкиной на огневой рубеж. Обе немножко волнуемся, ведь за стрельбой наблюдают генералы. Среди них выделяется дородной своей фигурой и загорелым квадратным лицом герой Сталинграда, генерал-полковник Еременко. Он теперь командует нашим, 2-м Прибалтийским фронтом.

Стараясь не смотреть в сторону начальства, я легла на землю, уперла поудобнее локти. Сразу волнение прошло. Только стала целиться — слышу за спиной недовольный бас:

— Лейтенант, почему допускаете к стрельбе не умеющих владеть боевым оружием?

Продолжаю целиться, приложив левый глаз к оптике, не могу и помыслить, что замечание относится ко мне.

Лейтенант — он был не из нашего батальона, меня знал мало — вытянулся перед командующим, не может понять причины генеральского недовольства.

— Вы что, лейтенант, не видите, как она держит винтовку? — уже на двоих осерчал командующий. — Она не знает даже, каким глазом целиться.

Только тут я поняла, что речь обо мне. Говорю лейтенанту, который подбежал, чтобы отстранить меня от стрельбы:

— Я левша. Товарищ лейтенант, объясните…

— Товарищ командующий, она левша, стреляет с левого глаза, — громко отрапортовал лейтенант, вытянувшись перед Еременко. — Это опытный снайпер.

Командующий проворчал что-то вроде: «Левша — кривая душа», но подошел ближе, видно, заинтересовался. Дождавшись, когда я отстрелялась, он зашагал к мишеням, чего не делал до этого. Генералы следовали за ним. Увидев пробоины от пуль, Еременко даже пальцами прищелкнул от удовольствия, подозвал меня. Пожав руку, сказал:

— Молодец, левша! Так стрелять!

По окончании слета девушки-снайперы, имеющие большой боевой счет, получили правительственные награды. Мне командующий вручил перед строем орден Славы II степени.

— Хотя ты и девушка, желаю стать полным кавалером! — весело пожелал он.