Подснежник. Повесть о Георгии Плеханове

Плеханов крепился месяц. Потом не выдержал и написал Ленину письмо. Были в нем, между прочим, и такие строчки: «Пользуюсь случаем сказать Вам, дорогой Владимир Ильич, что Вы напрасно на меня обижаетесь. Обидеть Вас я не хотел. Мы оба несколько зарвались в споре о программе, вот и все».

Ленин тут же ответил: «Дорогой Георгий Валентинович! Большой камень свалился у меня с плеч, когда я получил Ваше письмо… Я буду очень рад поговорить с Вами при свидании… чтобы выяснить себе, что было обидно для Вас тогда. Что я не имел и в мыслях обидеть Вас, это Вы, конечно, знаете…»

Мир был восстановлен.

Приближался Второй съезд РСДРП. Для подготовки его и редакционной работы Плеханов выехал из Женевы к Ленину, в Лондон. В течение целого месяца, встречаясь каждый день, они вместе готовили документы будущего съезда.

«Искра» выполнила свою задачу. Вокруг газеты объединились революционные социал-демократические организации России, образовавшиеся на основе идей ленинского организационного плана.

В апреле 1903 года редакция переехала из Лондона в Женеву. Сюда начали съезжаться делегаты Второго съезда.

Георгий Валентинович принимал активное участие в приеме и размещении делегатов. Вместе с женой он встречал гостей из России, устраивал их на квартиры, показывал город и его окрестности, знакомил с достопримечательностями. Розалия Марковна заботилась о питании и быте участников съезда.

Оба они, как в годы петербургской молодости, жили в те дни прямыми делами многих близких по духу людей. Сонный эмигрантский покой провинциальной Женевы был нарушен. Весенние настроения соединялись с радостными ощущениями ожидания и близости большого революционного события.

Плеханову очень хотелось, чтобы съезд состоялся в Женеве — городе, где прошла большая часть его жизни за границей. Но съезд пришлось перенести в Брюссель.

Георгий Валентинович быстро связался с одним из живших там русских эмигрантов, который примыкал к группе «Освобождение труда». Старый знакомый пообещал договориться с бельгийскими социалистами о помещении для заседаний.

В июле делегаты начали покидать Женеву. Готовился к поездке в Брюссель и Плеханов.

В июле 1903 года он откроет в Брюсселе Второй съезд РСДРП, который изберет его ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ СОВЕТА Российской социал-демократической рабочей партии.

Эпилог

Прошло пятнадцать лет…

Весной 1918 года в Финляндии, в маленьком местечко Питкеярви под городом Териоки (неподалеку от Петрограда), умирал Георгий Валентинович Плеханов.

Всего год назад вернулся Плеханов на родину. Тридцать семь лет прошло в эмиграции. После мягкого, умеренного климата итальянского курорта Сан-Ремо, на котором он подолгу жил в последнее время, Россия встретила резкими перепадами погоды, суровыми балтийскими ветрами. Давний недуг легких сразу дал себя знать. Через несколько дней после возвращения Плеханов простудился и слег. В сентябре болезнь окончательно сломила его — больше он уже не поднимался.

— В общем-то я чувствовал, — грустно говорил Георгий Валентинович неотлучно находившейся возле его постели Розалии Марковне, — что приехал в Россию умирать.

Зимой его перевезли из Петрограда в санаторий Питкеярви. В середине марта случилось непоправимое — кровь хлынула горлом. Ее долго не могли остановить. Началась затяжная агония.

Плеханов теперь часто и надолго забывался. Реальные картины прошлого, которые он последними усилиями воли пытался вызвать в памяти, сменялись галлюцинациями. В причудливом, фантасмагорическом сочетании проносились в его потухающем сознании клочки прожитой жизни. Он видел себя то деревенским мальчиком, выступающим на конгрессе Интернационала, то студентом Горного института, открывающим Пятый съезд РСДРП… Федор Шаляпин, стоя на коленях, пел «Боже, царя храни»… Энгельс и Маркс медленно шли между колоннами Казанского собора… Лохматый Эдуард Бернштейн бежал по Невскому проспекту за телегой, на которой, свесив ноги, сидели Каутский и Бебель… По крутому склону Везувия тяжело поднимался в белом пекарском фартуке Максим Горький…

— Роза, — очнувшись, слабым голосом звал Георгий Валентинович, — помнишь Неаполь, залив… И как солнце медленно опускалось в море… Теперь уже не увижу никогда…

Розалия Марковна украдкой вытирала слезы.

— Все время мерещится какая-то чепуха, что-то неестественное, — тихо говорил Плеханов.

Он закрывал глаза. Воспоминания наползали друг на друга, их невозможно было остановить, они мелькали, струились, сливались в одно большое многоцветное пятно… Композитор Скрябин, балансируя руками, шел по перилам Литейного моста… Крейсер «Варяг» с капитаном Рудневым на мостике траурно погружался в Женевское озеро… Броненосец «Потемкин» плыл по Неве под флагом Парижской Коммуны… Священник Гапон и провокатор Азеф вприкуску пили чай с Николаем II на балконе Зимнего дворца…

— Роза, почему я не поехал на Третий съезд?

— Потому что ты был против него…

Сознание возвращалось, крепла память, он выходил из забытья осторожно, постепенно, на ощупь…