Подснежники (СИ)

Эдвард не может отказать, когда Белла хватает его за руку, почти отрывая манжет рубашки, как это было в далеком детстве, и просит пойти на ее выпускной бал. Она танцы не любит, но выпускной — другое дело, это же школы окончание, новая веха в жизни. Ее пригласил Ричард, высокий и милый одноклассник, и Белла совершенно не понимает, почему Эдвард этим насторожен, но зовет его с собой — без него будет ей скучно и пусто.

Белла спускается по лестнице — тонкая фигурка в синем платье, волосы на плечах лежат свободно, щеки алеют румянцем от пристального взгляда. Эдвард держит ее за талию осторожно, будто бы она хрустальная, будто бы рассыплется вот-вот от одного случайного движения.

Он стоит у стенки, пока она с Ричардом танцует и смотрит по сторонам, взглядом его ищет. Он ей улыбается, ее глаза наполнены теплотой, мечтой и счастьем — она только что школу закончила, у нее целое море возможностей впереди. Он ей воздушный поцелуй посылает, на ее лице улыбка расплывается широкая, светлая, солнечная.

Но что-то вдруг будто не так становится, Ричард руки опускает с ее талии ниже. Белла хмурится, толкает его несильно в грудь, но отойти он не удосуживается до тех пор, пока его не оттаскивают силой, в лицо ему врезается кулак. Эдвард сил не жалеет, бьет как следует, сбивая кулаки. Драка завязывается, со столов летит посуда, девчонки визжат испуганно и сбиваются в кучки, Белла пытается Эдварда оттащить — безуспешно. Остановить потасовку могут только учителя, ворчащие недовольно по поводу присутствия на балу Эдварда Мейсена, школу закончившего еще в прошлом году — все из-за этого, бесспорно. Дурное влияние взрослой жизни.

Белла прикладывает к его синякам и ссадинам смоченную в спирте салфетку, он шипит, но терпит. Ее ласковые тепло-шоколадные глаза утешают, ее нежные руки — лекарство лучше любой настойки.

— Потерпи чуть-чуть, — бормочет она, протирая крупную царапину на щеке, кажется, от осколка разбившейся тарелки.

Он себя чувствует ужасно — он ей испортил праздник, из-за него с ее лица эта волшебная улыбка пропала, тучи небо затянули.

— Прости, — тихо, едва слышно, но она глаза поднимает и глядит на него удивленно-ласково, словно не понимая.

— Ты меня защищал, — отвечает она так же тихо.

Эдвард растерян: Белла не злится на него ни капли, она на него отчего-то никогда не злится — только смотрит этим теплым, мягким взглядом и прощает, всегда прощает. Она обижаться на него просто не умеет.

— Я испортил твой выпускной, — он качает головой. — Надо было его просто от тебя оттащить… А подраться можно и после вечера.

— Эдвард! — Белла вздыхает укоризненно, проводя ладонями по его плечам, ища следы ударов. Он шипит от прикосновения к левому, она руку испуганно отдергивает.

— Больно?

— Терпимо, — отвечает он.

Белла качает головой, не веря.

— Схожу за мазью.

Она возвращается с тюбиком, Эдвард рубашку снимает, она ахает испуганно при виде огромного синяка, но в руки себя берет быстро. Намазывает, втирая сильно, шепчет тихо: «Потерпи-потерпи-потерпи…» Он зубы сжимает, но молчит. Сам виноват.

— Одевай, — бормочет Белла тихо и как-то непривычно смущенно, всовывая ему в руки рубашку с порванными как обычно манжетами.

— Что-то случилось?

Она молчит, теребя в руках нитку от одеяла, внимательно пальцы свои разглядывает, губу закусив. Не отвечает.

— Белла? — уже одевшись, спрашивает Эдвард обеспокоенно. Она никогда с ним такой не была. Она ему всегда все рассказывала.

— Все нормально, — отвечает. Улыбается, взгляд отводит.

Они по лестнице вниз спускаются, сталкиваются в дверном проеме. Белла, как обычно, чуть не падает, неуклюже пошатываясь, за Эдварда цепляется. Проем слишком узкий для двоих — слишком узкий, чтобы дышать свободно, голова почему-то кружится, ее лицо все ближе, носы их соприкасаются, он ловит губами ее дыхание, одно на двоих.

Прерывается все в один момент — дверной косяк, на который Белла плечом опиралась, угрожающе скрипит, покосившись как-то подозрительно. Оступившись, она отскакивает, глядит растерянно, рука инстинктивным движением к губам тянется, останавливается на полпути, повисает в воздухе.

— Эдвард?.. — шепчет она как-то испуганно-вопросительно.

— Прости, — бормочет он, руку к ней протягивая. Она пальчиками за нее цепляется, молчит.

Он тогда к себе уходит, делает вид, что ничего не произошло. Она тогда долго смотрит ему вслед, потом головой встряхивает сердито, идет в свою комнату и, лежа ночью без сна, думает.

Они на следующий день идут вдвоем гулять и говорят о разных мелких глупостях, смеются, за руки держатся. Будто и не было ничего вчера.

Только Эдвард себя ловит на невольном любовании его Беллой, когда она жмурится от майского солнца, когда, задумавшись, смотрит вдаль. И невольно всплывает в голове то, что в его памяти отпечаталось ее нежным дыханием.

Он ее вчера почти поцеловал.

Она вчера почти его поцеловала.