Подставная фигура

На третий день ему разрешили идти домой. Он сразу отправился к Веретневу. В квартире обладателя многомиллионного состояния ничего не изменилось, там по-прежнему витал запах табачного дыма, рыбы и выпивки.

– Мне тоже три дня яйца морочили, на полиграф сажали, – сказал Алексей Иванович, разливая «Кремлевскую» по стаканам. – Ну и что? У меня уже памяти нет все по минутам помнить! Мы прикрытие обеспечили? Обеспечили. Какого хрена вам надо? Так и отстали. Он поднял стакан.

– Давай за Володьку!

Пить не хотелось, но Макс выпил до дна.

– Они меня прямо с аэропорта взяли. – продолжил Веретнев и усмехнулся. – Бриллианты в кармане, ну все, думаю, обыщут – и кранты! А они в карманы лезть и не думали, норовят в голову забраться по старой привычке: не предал ли? Не перебежал ли к врагу? А кого я предам? И как перебегу? Хотел бы – так лет двадцать назад и перебежал!

– Хорошо быть богатым? Веретнев с хрустом жевал редиску.

– А черт его знает...

Он выдвинул скрипучий ящик, порылся в ножах, вилках, открывалках, пивных пробках и вытащил угловато раздувшийся, перевязанный узлом презерватив.

– Вот они, эти кирпичи... Но продать даже самый маленький будет проблемой, я узнавал. У нас в ходу совсем другие размеры, раз в десять меньше наших...

– Это не самая трудная из проблем, – сказал Макс.

– Тоже верно... Я уже каталоги кое-какие присмотрел, журналы, даже обзвонил пару ремонтных фирм. Помнишь нашу гостиницу? Стены там такие, рейками крест-накрест выложены...

– Помню.

– Вот я себе такие стены на кухне сделаю, а пол выложу плиткой «под булыжник», и будет, словно мы сидим и выпиваем где-нибудь во французском кафешнике, на свежем воздухе.

– Так чего проще, Алексей Иванович, – сел на самолет, и ты уже там... Или найми толкового архитектора, купи участок на Минском шоссе, построй себе настоящий фахтверковый коттедж, поставь столики на террасе – а потом пригласишь нас с Машей!

Веретнев помотал головой.

– Нет. Коттедж, Минское шоссе... Канн. Вся эта фигня не по мне. Вот смотри: кто при деньгах, все обязательно намыливаются сорваться с родного места и куда-то уехать.

И уезжают, ну. И получается, что красивая жизнь – она где-то там, где и до этого была не сильно уродливая. А здесь остается только срач один... Нет, Макс, я никуда не поеду. Я здесь красоту буду делать!

Макс с сомнением осмотрелся по сторонам. Он был уверен, что квартире Веретнева не суждено преобразиться.

* * *

Утром Макс позвонил Фокину.

– Ты вернулся? – со странной интонацией спросил тот. – А тебя уже поджидают!

– Кто? – удивился Макс.

– Приезжай, расскажу. Прямо сейчас приезжай, я закажу пропуск.

Гигант сидел за столом, занимая большую часть тесного пространства. Во рту он привычно гонял незажженную «бондину».

– Здорово, – сказал майор. – Садись. Если хочешь кофе – вон чайник еще горячий, рядом банка и сахар.

– Не хочу. Что случилось?

– Многое случилось. Как в том анекдоте: есть новости и хорошие, и плохие.

– Давай с хороших. Плохим я уже сыт по горло.

– Пункт первый. – Фокин выплюнул сигарету в корзину для мусора. – «Консорциуму» практически хана. Он еще жив, дышит через нос у себя в берлоге. Но неделю назад их счета в западных банках были заморожены, и все их партнеры там, – майор небрежно кивнул куда-то в сторону окна, – как-то сразу утратили к ним интерес. Ты молоток, нашел нужную кнопку.

– Старался, – кивнул Макс. – Но без твоих документов ничего бы не вышло.

– Они не мои. Мне их передал Локтионов. Слыхал?

То-то... Теперь можно сказать фамилию: он утонул в бассейне. Ни с того ни с сего. Прямо на глазах у охраны.

– Таких случайностей не бывает...

– Пункт второй, – продолжал майор, доставая из ящика какую-то газету. – «Консорциум» издыхает, но сдаваться не хочет. Почитай-ка... На второй полосе.

Макс раскрыл вторую полосу. «Кость о двух концах. Подачка, брошенная Международным валютным фондом, поставит российскую экономику на колени». Пока Макс читал, Фокин достал из пачки новую сигарету, точным движением забросил ее в рот и сжал зубами фильтр, словно откусывал голову какому-то гадкому насекомому.

– Ну что скажешь? – спросил он несколько минут спустя.

– Явная заказуха!

– Конечно.

– Но игра уже сделана, чего они добиваются?

– Это агония, Макс. Условный рефлекс. Фокин извлек из стола еще пачку газет.

– Вся левая пресса последнюю неделю трубит одно и то же. В Думе тоже начинается какое-то шевеление, левые готовят широкий жест типа заявления «Россия не продается за 8 млрд. USA»... Только все это херня, Макс. По сравнению с мировой революцией. И третьим пунктом.

Фокин убрал газеты, встал и налил себе кофе.

– Пункт третий, – сказал он, отвернувшись к окну. – «Консорциум» жаждет крови. Твоей крови. Они пронюхали, чьими руками сделана работа. И сделали на тебя заказ. Ты стоишь сто тысяч долларов!

Макс оторопело смотрел на его широкую спину.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

Фокин развернулся и положил перед ним фото Савика.

– Гений смерти. Чистодел. Валит таких лосей, что вся Москва гудит. А вскрытие ничего не показывает! Локтионова скорей всего тоже он завалил. Как – не пойму!