Подставная попаданка

Телохранители за его спиной двинулись к девушке, угрожающе набычившись. Марго вздрогнула, балансируя на каблуках. Бежать? Почему, она же ничего не сделала? Подумаешь, попаданка! Нигде не прописано, что она не имеет права выступать в опере, это личная прихоть спонсора. Максимум, что он может сделать по этому поводу – отозвать дотации. Это, конечно, сильно ударит по бюджету заведения, и уровень подготовки – костюмов, реквизита – придется понизить… вряд ли режиссёр пойдет на прямую конфронтацию. Но и в суд подать спонсор не сможет. Разве что… но не осмелится же он приказать при свидетелях ее избить?

Арестовывать кого бы то ни было громилы не имеют права.

Но вот поломать «при попытке побега» могут запросто.

Может, признаться в своем новом образе, и дело с концом? Когда все узнают, что она не попаданка, отцепятся?

Мысли Марго скакали, как бараны по горным кручам, беспорядочно и бессмысленно. И что ей теперь делать?

Что хуже – попаданка или неведомая зверушка?

Кто знает, не станет ли еще веселее, если она сейчас выльет на себя воду из графина, стоявшего на сцене?

Разборки разборками, а декораторы со вчерашнего вечера готовились к спектаклю, так что подкрашенная бордовым пищевым красителем вода, призванная изображать во время сцен пиршества вино, наполняла три кувшина разного размера.

Марго в красках представила, как выливает на себя красноватую жидкость – и ничего не происходит. Она тогда станет не просто попаданкой, а буйной психически помешанной. Как бы ее в таком случае экстренно не депортировали.

Дюваль еще и поспособствует.

А если обернётся в то нечто, которое с когтями? Про тюленеподобное Марго еще не решила, померещилось ей или нет, но в свете последних событий от организма можно ожидать любой подлянки.

Вот она такая, красивая, в чешуе и с перепонками, посреди оперы. Немая сцена. И что? Докажет она, конечно, что не попаданка. Молодец. А потом что? Во время курса социализации им таких зверушек, как она, не показывали. Значит, не водятся они на Перекрёстке.

Получается, ее предки из какого-то другого мира. И не факт, что дружественного. Лучше она все же останется попаданкой, тихой и незаметной. Опера в городе одна, зато баров много, и певцы с хорошим голосом везде нужны. Благо репертуар у нее обширный, не одна опера, попсы тоже много в подкорке записано.

Пока она раздумывала, разборка не стояла на месте.

– Вы что себе позволяете? Пусть она больше не поёт в моем театре, но не следует умалять заслуг сенны Бауман! – неожиданно, кажется, даже для себя, вмешался трясущийся доселе Лабилар. Вот в этом весь Грегор.

Задавить его как личность проще простого, но театр трогать не сметь. В этом случае он звереет.

– Вы лучше помолчите. Пока и вас не сместили. Вы, как мне кажется, не очень-то соответствуете занимаемой должности. – небрежно бросил сен Баргас. – Нанимаете всякую шушеру. А вы, милочка, не задерживайтесь, а то полицию вызову. Пусть вас выводят со скандалом!

– По какому праву ее вообще собираются арестовывать? – возмутился Грегор. Марго умилилась. Какой у нее все же режиссёр – душка. Даже против спонсора пошёл ради артистки. – Никаких законов она не нарушала, отказать ей в работе – равно расовой дискриминации. Вопрос еще, кого тут арестуют.

– Да как вы смеете! – вылезла вдруг окончательно потерявшая страх гримерша. Чувствуя рядом возмущенную поддержку местного олигарха, она выпятила незначительную грудь, тщательно подчеркнутую кружевом, и двинулась на Лабилара, который такой наглости от низшего звена обслуги не ожидал. – Это почтенный, уважаемый гражданин Перекрестка, как вы можете даже думать о том, чтобы сравнивать его с какой-то там девицей из позабытого мира!

– А ты вообще молчи! – рявкнула Марго. – Сама-то давно из лагеря выбралась, дура? Заткнись уже!

Обращалась-то она к Эмилии, а заткнулись все.

Наступила мертвая тишина. Взгляды снова скрестились на ней, и в этот раз они были какие-то совсем недоброжелательные.

Девушка попятилась.

Может ли на самом деле такое быть, чтобы ее голос обладал управляющей силой? Она приказала молчать, и все замолчали.

И явно от того не в восторге.

Когда два телохранителя сена Баргаса шагнули вперед, Марго запаниковала окончательно.

– Стоять! – выкрикнула она.

Все замерли на месте.

Девушка сделала еще шаг к выходу. И еще. Не обращая внимания на разгневанный взгляд Грегора, она опрометью выскочила из зала, и понеслась в гримерку.

Запутанные коридоры закулисья сами ложились ей под ноги. Все же три года в опере не прошли даром, она знала теперь все закоулки и повороты наперечет.

Захлопнув за собой створку и задвинув щеколду, Марго прислонилась к рохладному полированному дереву, переводя дух. И что теперь?

Где-то в отдалении хлопнули двери, загрохотали многочисленные шаги. Двигаться-то она им запретила, а вот вызывать подмогу – нет, и судя по всему, даже молча, кто-то из тех кто остался в зале, умудрился позвать подкрепление.