Подстилка первородных (СИ)

Ханна уверенно стучит в стеклянные двери особняка Майклсонов. Противный холодок осеннего ветра неприятно пробирается сквозь одежду, и девушка понимает, что сменить лёгкое платье на флисовый спортивный костюм было неплохим решением. Она терпеливо ждёт, нервно стуча пальчиками по ладони, пока дверь все-таки не открывают, — Привет, — быстро кидает Форбс, она проходит мимо Клауса, останавливаясь возле спиральной лестницы, — Ты же нашел Ребекку? Она дома? Я так и не смогла до неё дозвониться, — гибрид слегка удивлённо смотрит на нее, но всё-таки закрывает входную дверь, подходя ближе.

— Она дома, — подтверждает он, — Но Эстер заколола её, и поэтому ей необходимо время, чтобы проснуться, и время, чтобы прийти в себя и выпить нужное количество крови, так что, не советую сейчас идти к ней, — усмехается Майклсон. Форбс медленно качает головой. Ладно, возможно, она слишком сильно рассчитывала на то, что Ребекка окажется здесь и сможет принять её на аудиенцию.

— Ясно, — немного потупив пустой взгляд куда-то за спину первородного, она направляется обратно к двери, но тот останавливает её, удерживая за предплечье.

— Ты выглядишь потерянной, — больше утвердительно произносит он.

— Ну да, и за это я должна сказать спасибо тебе, — усмехается Ханна, — Ты был прав с этим своим «выдуманным образом» или что ты там ещё говорил, — нервно тараторит она, пытаясь аккуратно выдернуть руку из хватки Клауса, но тот мягко, но уверенно продолжает держать её, не давая этого сделать.

— Ладно, понятно, просто успокойся, — спокойно просит гибрид, аккуратно подталкивая девушку к залу, но там она грубо врывается из его рук.

— Я не могу успокоиться, Клаус! — Не выдерживает Форбс, — Потому что меня все раздражает! — Кричит она, но тут же осекается, складывая руки в замок, дабы попытаться успокоить их активную жестикуляцию, — Прости, что накричала, извини, — более тихо добавляет она, прикрывает глаза, стараясь успокоить разгулявшиеся нервишки, — Я просто не понимаю, почему все вдруг решили, что я прекрасно подхожу на роль идеального человека, — усмехается блондинка, — Это же просто нечестно, — смеётся она, что больше похоже не на смех, а на нервный оскал больного человека. Она запускает руки в слегка влажные от сырой погоды на улице волосы. Начинает мерить комнату короткими шагами, туда-сюда, своей точеной фигуркой мельтеша перед глазами гибрида, — Почему-то, по-вашему, я всегда должна принимать ваш выбор и просто спокойно отпускать вас умирать, — как-бы невзначай припоминает Ханна, не до конца осознавая, что к первородному это вообще не относится, — Или, я не знаю, быть уверенной в себе в платье дочери самого Калвина Кулиджи!

— Вообще-то, это было платье его жены, у него не было дочери, — поправляет ее Майклсон, — Ты, вероятно, перепутала его с Уорреном Гардингом, — мягко улыбается он. Девушка непонимающе смотрит на первородного. Она немного теряется – не такой реакции от него ожидала, — Поизучаем с тобой биографию президентов Америки чуть позже, — снисходительно предлагает первородный, — А теперь присядь-ка, — просит он, жестом показывает на диван, подходя к небольшому мини-бару возле него.

— Да плевать, — безразлично кидает Форбс, опускаясь на диван позади себя, она руками нервно растирает мягкую ткань на ногах, — Все-равно мой историк мертв, так что, стыдно уж точно не будет, — ядовито выплевывает она, когда Клаус, налив в стакан янтарной жидкости, опускается рядом и протягивает ей стакан, — Мне это не нужно, — грубо отвечает блондинка, забиваясь в самый угол дивана, подгибая под себя ноги. Гибрид вздыхает, кажется, у него отчётливое чувство дежавю.

— Поверь, нужно, ты же вот-вот взорвешься, — усмехается Майклсон. Помедлив, дрожащими руками Ханна берет стакан, тут же опрокидывая его в себя. Она чувствует неприятную горечь в горле, прокашливается так, как будто прямо сейчас готова выплюнуть свои лёгкие – глаза заслезились, но девушка не спешит смахивать непрошенную влагу, ведь скоро она легко может смешаться с настоящими слезами.

— Твоя мама – сучка, — резюмирует она.

— Я в курсе, — издает короткий смешок первородный. Его лицо вдруг в миг становится более серьезным, — Мне жаль, что Аларик умер.

— Это не правда, — грустно улыбается Форбс. Она отрицательно качает головой, откладывает стакан на столик рядом, прикрывая рукой лицо. Блондинка чувствует постепенно подступающую к горлу истерику, что щекочет внутренности и не даёт нормально говорить, заставляя проглатывать слова.