Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета

В социальную журналистику я пришла не сразу. Первое время хваталась за все подряд и особенно любила работать в жанре «журналист меняет профессию». Было интересно примерять на себя чужую жизнь, рассказывать о том, как она устроена. Мне тогда казалось, что только так, максимально погрузившись, можно рассказать историю честно. Я кормила форель в форелеводческом хозяйстве, облачившись в болотные сапоги до подбородка. Разводила пчел в маске пчеловода. Пыталась подстрелить щуку гарпуном в костюме подводного охотника. Выживала в лесу с одним ножом и зажигалкой. Жила в доме муфтия, притворяясь третьей женой. Прыгала с руферами по крышам в Петербурге. Тусила с кришнаитами, носила сари, ела ростки и распевала «Харе Кришна» на улицах. В общем, развлекалась и писала веселые и познавательные (наверное) тексты изнутри. Пока однажды не оказалась дома у Галины Жуковой.

Весной 2013 года я приехала в Олонец готовить материал про гусиные бега для карельской газеты, в которой тогда работала. После соревнований ко мне обратилась местная активистка Нина Щербакова: «У нас тут в деревянном доме задыхается семидесятилетняя бабушка, напишите про нее!» Мы зашли в аварийный дом. Я сразу закашлялась – едкий дым наполнял помещение. Пока я размазывала по щекам «дымовые» слезы, моя сопровождающая шагнула вглубь комнаты и крикнула: «Галина Павловна, я привела журналиста!» Я разглядела в дыму пожилую женщину на инвалидном кресле, закутанную в плед.

В молодости Галина Жукова жила с мужем в коммуналке. Ждали квартиру. В администрации им сообщили, что пока можно въехать в старый дом под снос – на его месте скоро будут класть дорогу. Дом снесут, и семья получит нормальное жилье. Обещание сделать дорогу мэрия сдержала. А вот квартиру Жуковы так и не увидели, потому что шоссе пролегло мимо дома. Много лет они ждали обещанного переезда, но чиновники всегда находили отговорки. Даже когда Жуковой ампутировали ногу, и она оказалась в инвалидном кресле, им не удалось выбить из администрации жилье. Муж Галины Павловны до переезда не дожил – умер. И пенсионерка осталась одна среди развалин.

Сейчас меня уже мало что удивляет. А тогда, дома у Галины Жуковой, я испытала шок. Озиралась и не верила, что человек может жить в таких условиях. Дырявый потолок (дождь заливал в доме вообще все), гнилые подоконники, черные от дыма стены, вздувшийся деревянный пол. Иногда, не удержав равновесия на кривом полу, Галина Павловна падала вместе с коляской. И лежала до приезда «скорой помощи». Но самое страшное – дырявая печь, из которой, если ее топить, валил дым, как из дымохода. «Это не передать, – со слезами рассказывала Галина Павловна. – Зимой я топила лежанку и задыхалась в дыму. Потому что если не топить, замерзаешь. А из дыр тепло быстро уходит… В доме была минусовая температура. Окна завешивала одеялами. Мыться было никак. Приезжала троюродная сестра, сажала меня на табуретку посреди комнаты и обливала водой – мыла… Все по покатому полу стекало в угол. Если ко мне приходили – сидели на шубе, я ее на стул стелила. И сама всю зиму провела дома в тулупе».

Всю дорогу из Олонца до Петрозаводска меня трясло. Я не могла понять, как Жуковой удается выжить в таких условиях. Куда смотрит местная власть, когда рядом замерзает больной человек? В тот же вечер я написала довольно эмоциональный текст. А потом позвонила мэру Олонца Сергею Кохову.

Кохов уже видел публикацию и был невесел. Он рассказал, что история пенсионерки ему известна, но решить проблему непросто: муниципального жилья для переселения в городе нет. Но он попытается что-нибудь придумать.

Пока Кохов придумывал, мы с Ниной Щербаковой создали группу помощи пенсионерке во «ВКонтакте». Везде, где только можно, я опубликовала ее историю и реквизиты для перевода средств. Собирали на лекарства, на работу печника и кровельщика, которые подлатали в доме печь и потолок. Я тогда ничего не знала о благотворительности и возможностях социальной журналистики. Действовала по наитию: хотелось хоть как-то облегчить жизнь Галине Павловне.

Параллельно я не оставляла в покое Сергея Кохова и названивала ему с вопросом, придумал ли он что-нибудь, как обещал. Он придумал.

«Я нашел для Жуковой нежилое помещение – бывший офис, который находится на первом этаже жилого дома, – рассказал мэр. – Там есть туалет, раковина и еще одно небольшое помещение, в котором можно установить душевую кабину. Сами понимаете, чтобы там жить, нужно много чего сделать. Перевести помещение из нежилого фонда в жилой, установить душ, электроплиту, перегородку в комнате, пандус на крыльце, провести общий ремонт… Я займусь всем этим, и бабушка переедет».

Я написала новость с комментарием мэра, обрадовала Галину Павловну, и мы стали ждать. В конце августа я вновь созвонилась с Сергеем Коховым узнать, когда же переезд. Мэр сообщил, что на помещение был наложен арест, и он очень долго с этим разбирался. Теперь арест снят, документы готовы, администрация приступает к работам. Градоначальник заверил, что до холодов они закончат.