Подумаешь, какие-то шарики (СИ)

Утром следующего дня старуху разбудила неистовая какофония за окном. Яростно каркала ворона, дико квохтала сама избушка и вдобавок время от времени разъяренно шипел и мяукал кот. Драдзикодора хорошенько топнула ногой по полу, и жилище сразу же замолчало. А кот и ворона продолжали выяснять отношения.

А, вот! Ведь именно его, кота, она и собиралась призвать! Надо же, оказывается, вспомнила! И не только вспомнила, но и выполнила свое намерение. Не совсем еще в маразм впала! Только вот когда она успела это сделать? И как смог кот прибежать за такое короткое время? Драдзикодора пожевала губами. Она не помнила и не понимала. Да уж, если и не маразм, так склероз имел место быть, тут уж ничего не попишешь!

Проигнорировав на этот раз более чем символическую процедуру умывания, она сунулась было к окну, но через его мутную пленку ничего не было видно, и потому бабка похромала к двери.

С крыльца избушки ее глазу представилась просто потрясающая картинка.

На ветке дуба сидел, нагло развалившись, черный как смола кот. Даже нос у него был угольным. Не черными были только янтарно-зеленые глаза да снежно-белые брови и усы, которые в настоящее время нервно подергивались. Потому что совершенно рядом крутилась эта бестолковая ворона и периодически делала попытки напасть на него. Ну ничего себе! На него, на самого кота Драдзикодоры, осмелилась раскрыть клюв какая-то жалкая птица! По правде говоря, на колдунью ему было наплевать с высокой колокольни, но прикрываться ее авторитетом было очень удобно и выгодно. Именно поэтому он с важным видом носил не снимая ее золотую цепь на шее. Как правило, это не только всегда служило хорошим оправданием на все случаи жизни, но и придавало авторитета ему самому. А тут, несмотря на то, что на ярком весеннем солнце цепь сверкала так, что глазам было больно, эта идиотка ворона не обращала на нее никакого внимания и продолжала атаковать. Он изо всех сил делал вид, что не замечает наскоков, считая ниже своего достоинства выказывать в ее адрес хоть какой-то интерес со стороны своей царственной персоны, но обычная невозмутимость и непрошибаемость покинули его.

Ворону понять, конечно, было несложно. Со времени знакомства с Драдзикодорой она этот дуб считала своей собственностью. Прилетела, а тут какая-то кошатина развалилась на любимом суку и делает вид, что так и должно быть. Естественно, птица старалась восстановить попранную справедливость всеми доступными средствами. Она прыгала с ветки на ветку, подбираясь к врагу поближе, каркала во все горло, причем в ее воплях Драдзикодора если и разобрала хоть что-то членораздельное, то вряд ли оно было цензурным. Короче, поносила бедного кота последними словами, топорща перья и пытаясь клюнуть в янтарный глаз.

Время от времени кот не выдерживал, терял свое ледяное спокойствие и делал молниеносный выпад лапой в ее сторону. Не то, чтобы нападал по-настоящему, а скорее лишь обозначал нападение, после чего ворона в панике бросалась прочь, вопя во все горло. А когда ее инсинуации в адрес кота приобретали совершенно гнусный характер, зверюга терял всю свою лощеную выдержку, прижимал уши, выгибал дугой спину, скалил зубы и шипел в адрес серой бестии что-либо не менее непечатное. Впрочем, мгновенно выплеснув гнев, он тут же снова надевал маску непроницаемости. Сфинкс да и только, честное слово! Только маленький.

Полетав вокруг и повозмущавшись, а заодно вернув себе уверенность в своих силах, пернатая зараза повторяла свою попытку. Впрочем, с тем же результатом.

Некоторое время старая колдунья от души любовалась на эту милую сердцу картинку, но кот заметил ее и спрыгнул прямо под ноги. Ворона, довольная тем, что поле боя осталась за ней, что-то удовлетворенное каркнула, мгновенно успокоилась и отправилась восвояси.

Драдзикодора лихорадочно старалась вспомнить, звала она кота или нет. Потому, что ежели встретить его обычным "Чего приперся?", то потом вряд ли удастся уговорить отправиться на разведку. Но, с другой стороны, если он пришел незваным, а она тут начнет перед ним бисер метать, то эта блохастая зараза в конец обнаглеет. Вот старуха и молчала в растерянности, пока кот, задравши хвост трубой, не стал тереться об ее ноги.

- Может, сметанки мне или молочка? - заискивающе заглянул он ей в глаза.

Ага, все понятно! Он пришел сам по себе, она его не звала. Теперь даже ясно, почему он так быстро появился. Ну, что ж, очень даже хорошо! Сметанки она, конечно, ему даст. Но пусть не зазнается, пусть заслужит!

- Ишь, чего захотел, дармоед! Сметанки ему, видите ли! Как нужен старухе, так не дозовешься, а как пожрать - так тут как тут!

Главное, чтобы он не понял, насколько ей необходима его помощь!

- Ну что ты, бабуль! Право слово!

- Эх, бесстыжие твои глаза!

Что правда, то правда. Глаза действительно были без малейшего намека на стыд или совесть.

- Ну, бабуль, не упрямься, дай голодному котику покушать!

Старуха решила, что достаточно уже помариновала кота и сменила гнев на милость.

- Ладно уж, лодырь. На этот раз покормлю. Правда, не обессудь, чем есть.