Подвал

У директора ушло какое-то время на то, чтобы связать концы с концами.

— О, никаких проблем, — сказал он, вспомнив их разговор. — В итоге все выяснилось?

— Должно быть, кто-то ошибся номером, — ответила она. — Но я испугалась. Думала, с Уиллом что-то случилось.

— Вы не должны беспокоиться. Мы прекрасно заботимся о детях — они всегда у нас на виду.

— А ночью?

— Ночью? Все помещения крепко запирают. У нас даже есть ночной сторож. А почему вы спрашиваете? На это есть какая-то причина?

— Нет, просто тот звонок немного взвинтил меня. Вы не можете попросить воспитателей уделять моим детям чуть больше внимания? Я была бы очень благодарна вам.

— Конечно, — вежливо ответил директор, и, судя по тому, как он прищурился, Лейк поняла: он решил, будто она страдает паранойей или что-то утаивает.

Лейк шла прочь от него и кусала губы, усиленно размышляя. Таинственный звонок прозвучал за двадцать четыре часа до смерти Китона, поэтому мог не иметь отношения к убийству. Но все же если охотятся за ней и если Джек не имеет отношения к бритью кота, значит, опасность исходит от кого-то другого. «Что делать? Забрать их из лагеря, — гадала она, — и отвезти в город?» Интуиция подсказывала, что лучше держать их поближе к себе, но когда она разобралась со всеми возможными вариантами, то осознала: город в данный момент может оказаться худшим местом для них. По крайней мере здесь они вне поля зрения того, кто преследует ее. «Кроме того, — подытожила Лейк, — никто, кроме Джека, не знает точно, где они». Подругам и даже сотрудникам клиники было известно, что ее дети в лагере, но, к счастью, никто не удосужился спросить его название.

К четырем часам программа была исчерпана и наступило время уезжать. Прощаясь, Эми с Уиллом повели себя совсем не так, как ожидала Лейк. Уилл, который, как она думала, будет липнуть к ней, побежал куда-то с друзьями, волоча по пыльной траве свои медали.

— Ты не обнимешь меня? — спросила она у него напоследок.

— Ой да, мамочка, прости. — Он вернулся и обхватил ее руками. — Передавай привет Смоуки, хорошо?

Эми же, обычно такая независимая и хладнокровная, крепко взяла мать за руку по пути к стоянке.

— Что тебе прислать в следующей посылке, солнышко? — спросила Лейк.

— Мне нужна новая книга, мама. И конфеты. Чтобы хватило мне и Лорен.

— Поняла… О, чуть не забыла… Тебе пришло письмо из организации «Спасем тигров».

Она порылась у себя в сумочке в поисках конверта, а когда хотела вручить его дочери, то увидела, как лицо той сморщилось, словно она была готова заплакать. Дочь весь день что-то волновало, а Лейк, озабоченная собственными страхами, даже не заметила этого.

— В чем дело, милая? — спросила она, сжимая руку дочери.

— Ни в чем. — Эми выглядела так, словно ей хотелось что-то рассказать, но она боялась обеспокоить маму.

— Нет, скажи мне, — настаивала Лейк. — Ты… ты расстроилась из-за того, что папа не приехал?

— Наверное. Я хотела, чтобы он услышал, как я пою.

— Я думаю, ваши выступления записали. Он сможет посмотреть диск.

— Тогда ладно, — печально сказала Эми.

Однако Лейк видела, что причина ее грусти не в отсутствии Джека.

— Тебя мучает что-то еще, верно, Эми? Поделись со мной, моя радость.

— Мамочка, — спросила Эми почти шепотом, — у нас все хорошо?

— Что ты имеешь в виду? — с тревогой спросила Лейк.

— Не знаю. Ты сегодня какая-то не такая. Словно… я не знаю…

Это так типично для ее дочери, обладающей тонкой интуицией, подумала Лейк: она почувствовала, что ее мать охватил ужас, хотя та всеми силами пыталась скрыть свои чувства.

— Мне жаль, что у тебя создалось такое впечатление, солнышко, — сказала Лейк. — Нет, все в порядке. Я привыкаю справляться со всем в одиночку. Но у меня все хорошо. Правда.

— Понятно, — запинаясь сказала Эми. Казалось, слова матери ее не убедили.

— Знаешь, что я думаю? — спросила Лейк, обнимая Эми. — Я думаю, что родительские дни — это и хорошо, и плохо. Все приезжают навестить детей — это, конечно, очень мило, — но вы сразу начинаете немного скучать по дому. Мне жаль расставаться с тобой, а ты, мне кажется, немного опечалена тем, что тебе приходится прощаться со мной. Но как только ты найдешь Лорен и вы займетесь с ней чем-то интересным, то снова почувствуешь себя хорошо.

— А как сегодня вечером будешь чувствовать себя ты? — задала вопрос Эми.

— О, все будет нормально, я встречусь с подругой, — солгала Лейк. — А теперь послушай меня: взберись на холм и помаши мне оттуда рукой, хорошо? — Лейк хотела убедиться, что Эми доберется до лагеря прежде, чем она уедет.

Они еще раз крепко обнялись, а потом Лейк смотрела, как Эми карабкается на холм. На его вершине она повернулась и помахала на прощание. Лейк помахала ей в ответ, пытаясь не заплакать. И только выехав со стоянки лагеря, она дала волю слезам. Почему с ней все это произошло? Она не должна была приходить той ночью к Китону. Не надо было идти на поводу у своих плотских желаний.