Подвал

И, не успев ничего больше добавить, она заплакала. Ее плечи дрожали, и она издала странный сдавленный звук — отчасти от облегчения, а отчасти от отчаяния — хотя она и спаслась, все равно не была в безопасности.

— Эй… — нежно сказал Арчер и обнял ее, притягивая к себе. — Теперь все хорошо.

— Я так не считаю, — возразила Лейк, утирая слезы. — Мне кажется, меня преследует кто-то из клиники. Они хотят, чтобы я молчала.

— Почему вы так думаете?

— Послушайте, надеюсь, вы не рассердитесь, но я сама вышла на Алексис Хант. Мне хотелось выяснить ее мнение о происходящем в клинике. И я подумала, что если пороюсь в картах пациентов, то многое пойму.

— Ну-ну. — Он скептически посмотрел на нее.

— То, что она рассказала мне, оказалось просто ужасно, — продолжала Лейк. — Она убеждена, что в клинике ее эмбрионы подсадили женщине по имени Мелани Тернбулл. Иногда пары дают разрешение на такое, но Алексис определенно не делала этого. Она говорит, в результате у этой женщины родился ребенок, но та, вероятно, не знает, что эмбрион был донорским. Алексис, разумеется, совершенно вне себя.

Арчера явно ошеломила эта новость.

— А если это ошибка? — спросил он. — Эмбрионы ведь могли случайно перепутать в лаборатории.

— Нет, все выглядит слишком подозрительно. Клиника любит подчеркивать свои успехи в лечении бесплодия женщин в возрасте. Я думаю, так туда хотят привлечь тех, кому за сорок. Кроме того, я знаю о двух случаях — Алексис один из них, — когда пациентке говорили, что у нее меньше эмбрионов, чем на самом деле.

Он коснулся рукой ее щеки и вздохнул.

— Я затронула их больное место, — сказала Лейк. — А в Бруклине оказалась потому, что вышла на Мелани Тернбулл. Сначала она не хотела иметь со мной дела, но потом вдруг согласилась встретиться в ресторане недалеко от ее дома. Я прождала час, но она не явилась. А когда я направилась к своей машине, этот мужчина пошел за мной. И знаете что еще? Он был в баре в «Уолдорфе», когда мы с вами там встречались! И тогда тоже, должно быть, последовал за мной.

— Значит, вы думаете, та женщина сообщила в клинику о вашем звонке, и они договорились с парнем, чтобы он вас убил, — парнем, которого они наняли следить за вами?

— Да, похоже, так. — Неожиданно Лейк почувствовала, что совершенно выдохлась — силы оставили ее. — Мне нужно так много рассказать вам. Но сначала хотелось бы умыться. После «купания» в реке, боюсь, я могу заболеть или подхватить инфекцию. — Она с трудом улыбнулась.

— Конечно. Как насчет душа? Это лучше, чем просто умыться.

— Да, прекрасно, — сказала она.

— Тогда вперед. Самая большая ванная комната наверху. — Арчер начал подниматься с места и вдруг спросил: — Подождите, а что вы сказали полиции?

— Ничего.

— Ничего? Что вы имеете в виду?

— Я туда не звонила. Пока.

— Но вы должны это сделать!

— У меня есть на то п-причина. Я объясню все позже, хорошо?

Он с любопытством посмотрел на нее, потом кивнул:

— Хорошо. — И вывел ее в коридор, а затем направил по ступенькам в спальню. — Подождите секундочку, найду вам чистое полотенце.

Он стал рыться в бельевом шкафу, а она осматривала комнату. Хотя пространство с большой дубовой кроватью и столиком, заваленным книгами, не походило на аккуратное жилище Китона, Лейк моментально почувствовала себя не в своей тарелке. Когда она в последний раз была в спальне мужчины, того жестоко убили. И ее мир распался на части.

Арчер вернулся в комнату и указал на примыкавшую к ней ванную комнату. Он сказал, что подождет ее внизу.

— Чай или бренди? — спросил он, прежде чем закрыть за собой дверь.

— И то и другое, если не возражаете, — улыбнулась Лейк.

Через минуту она оказалась под душем и включила такую горячую воду, какую только могла вытерпеть. Она чувствовала себя неуютно, стоя обнаженной в чужом доме, и все же было здорово смыть с себя всю грязь. Она наносила на волосы шампунь и попутно отмечала, что здесь не было ничего, что свидетельствовало бы о недавнем пребывании женщины. Неожиданно ее мысли вернулись к Джеку и Молли. Она увлеклась разговором с журналистом и забыла об этой части ночного кошмара. Все эти месяцы она думала над тем, что случилось с ее браком и почему ее бросили. А выходит, ответ в буквальном смысле находился у нее под носом.

Когда через пятнадцать минут она вышла из полной пара ванной комнаты, то увидела, что на кровати лежит летнее платье. «Значит, — подумала она, — у него все же кто-то есть и он одалживает мне ее одежду». Она натянула платье через голову, надела кроссовки, свернула мокрую юбку и нижнее белье в узел и понесла вниз. Арчер сидел в кресле и читал. На кофейном столике на подносе стоял чайник, пустая кружка и стакан бренди.

— Вам лучше? — спросил Арчер, подняв глаза.

— Да, гораздо. Не могу поверить, что навязалась вам, совершенно вас не зная. Кстати, спасибо за платье.

— Его оставила здесь одна из девушек моего пасынка. Она, насколько я знаю, уехала в Финляндию и потому вспомнит о нем не скоро.

Заправив влажные волосы за уши, Лейк села на диван.