Подвал

Тот человек в Корнуолле. На его руке были вытатуированы эти слова.

— Я пытался помочь вам, Дэвид. Пытался отговорить. Но вы не слушали. Хотели пройти через болото в темноту. Увидеть, что на другой стороне. Ну вот, теперь можете выяснить.

— Кто этот человек?

Майкл не ответил.

— Он главный?

— Нет, не главный. Мы взяли его к себе по одной лишь причине. Его… опыт помогал нам. Но потом мы стали нуждаться в этом человеке все больше и больше, и постепенно он приобрел влияние. Поднялся вверх. А потом начал выдвигать… идеи. — Майкл умолк и покачал головой: — Так что нет, он не главный. Но может выходить из-под контроля.

— Так остановите его.

Майкл молчал.

— Остановите его.

— Дэвид, его невозможно остановить. Бог, которого я знаю, Бог, к которому ушла ваша жена, не тот Бог, которому он служит.

Я нахмурился:

— О чем ты, черт возьми, говоришь?

— «Приходят к Иисусу и видят, что бесновавшийся, в котором был легион, сидит и одет, и в здравом уме; и устрашились».

— Говори яснее.

— Его имя Легион… — сказал Майкл. — «Потому что в него вошло много бесов».

Я стянул ему клейкой лентой запястья и лодыжки, потом оттащил в угол комнаты и привязал к одному из радиаторов.

— Я вызову по телефону «Скорую помощь».

— Значит, вы все-таки не убийца? — сказал Майкл. — Нет — не нужно вызывать «Скорую». Мы не хотим привлекать власти без необходимости. Думаю, вы понимаете почему. Если я не буду сообщать о себе каждые шесть часов, за мной кто-нибудь приедет. У нас такой порядок. Форма защиты всех подобных. До тех пор со мной наверняка ничего не случится.

Он наблюдал за мной, пока я собирал свои вещи.

— Знаете, Дэвид, я никогда не испытывал к вам враждебности. Всегда восхищался вами. Вашей решительностью.

Я промолчал.

Майкл взглянул на рану в ноге.

— Но теперь с вами разделаются.

— Со мной уже разделывались.

Майкл покачал головой:

— Не Легион.

Он смотрел на меня с видом, знакомым мне по зонам боевых действий — этому аду, по которому я ходил и о котором писал. Так выглядели люди на разбомбленных улицах, качая на руках любимого человека.

Так выглядели люди, вглядывающиеся в лицо мертвеца.

ЛЕГИОН

Легион вышел из темноты и впился пальцами в лицо человека. Тот ерзал на стуле, пытаясь освободиться, отклониться от жесткого пластика маски, но дьявол приближался все ближе, глаза его сверкали, дыхание с шумом вырывалось через крохотные носовые отверстия. Запястья и лодыжки человека привязали к стулу, привинченному к полу. Пальцы Легиона глубже впились в его кожу. Он медленно повернул голову человека, заставив его смотреть прямо на маску.

— Знаешь, где ты?

Человек покачал головой.

— Ты у ворот новой жизни.

Легион улыбнулся за прорезью для рта и высунул язык. Показались два конца, извивающиеся, словно толстые черви, разрушающие поверхность земли.

— О Боже!

Легион замер. Уставился на него:

— Так ты веришь в Бога?

— Пожалуйста…

— Веришь?

— Я не зн…

— Веришь ты в Бога?

Сердце тревожно забилось. Он закрыл глаза, чтобы не смотреть на маску. Ему вспомнились слова Розы: «Иногда я думаю, может, он действительно дьявол».

Не открывая глаз, он пытался поднять руки в надежде, что клейкая лента порвется. Но ногти Легиона сильнее впились ему в лицо. Когда он затих, нажим ослаб. Он чувствовал, как по щекам течет кровь. Ему хотелось вытереть лицо начисто, но он не мог пошевелиться.

В конце концов он открыл глаза.

Легион взялся за маску и стал поднимать ее от подбородка к темени. Его угловатое лицо было худощавым, кожа бледной, глаза темными, кровеносные сосуды, словно дорожная карта, расходились по скулам с почти прозрачной кожей. На вид ему было под пятьдесят, однако двигался он с решительностью и расторопностью молодого человека.

— Я присоединился к ним не из веры в то, что они делают, — сказал Легион, коснувшись пальцами шрама, шедшего через лоб к подбородку. — Эти люди верят, будто здесь есть некая высшая цель. Призвание. Миссия от какого-то понимающего Бога. — Он подошел ближе, игриво приложив палец к губам. Потом снова улыбнулся, но в улыбке сквозили лишь мрачность и угроза. — Ш-ш-ш, не говори никому, но я в этом видел только удобную возможность. Я требовался им для грязной работы. А после армии мне нужно было где-то жить.

Он закатал свой правый рукав.

— Это не значит, что я неверующий. Просто у нас с ними разные боги. Большинство из них верят в Бога прощающего; Бога, который отпустит все наши грехи и даст нам второй шанс. Я же больше склонен к Ветхому Завету.

Он повернул руку так, чтобы татуировка стала виднее. Она была черно-синей, нечеткой от времени, шла двумя линиями от запястья до локтевого сгиба.

«И устрашились».

Он коснулся пальцем этих слов.