Подвал

— Да. Наполнить ведро горячей водой, добавить мыла и отбеливателя. Взять мешки. — Фиалка и Мак стояли как зачарованные. — Живо, — рявкнул я. Я знал, где в шкафу под лестницей лежат мешки для тел. Со времени смерти мамы я их больше не покупал, но теперь понимал, что придется купить еще.

Я вернулся к Фиалке с большим черным мешком. Они с Мак уже начали уборку. Я прижал кулак ко рту и бросил мешок на пол.

— Положите тело сюда, — проговорил я, по-прежнему прижимая к губам кулак. Из раны в животе проститутки все еще сочилась кровь, и меня тошнило. Я дышал поверхностно и часто, по коже пошли мурашки. Я чувствовал себя грязным, будто микробы этой шлюхи ползают у меня по телу.

Бегом поднявшись по лестнице, я запер за собой дверь в подвал, бросился в душ и встал под воду прямо в одежде. Скинув ее с себя, я схватил губку и начал до красноты тереть кожу.

Воскресенье, 17 июля (2005 года)

Я оставил машину на том же месте, что и накануне. Сегодня они сидели на скамье. Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох. Я был счастлив. Обе они прекрасны. У Лилии длинные светлые волосы, золотистая вуаль. Роза — прямая противоположность: у нее волосы до плеч и черные как смоль. Обе одинаково привлекательны, обе совершенны.

Я вышел из машины, с трудом скрывая радость.

— Привет, — сказал я. Обе от неожиданности подскочили на месте. — Простите, не хотел вас напугать.

— Ничего, мы просто не видели, как вы подошли, — отозвалась Роза.

— Куда путь держите?

— Ну, — замялась Лилия. — Пытаемся добраться до Лондона. — До Лондона? До столицы еще ох как далеко. — Сюда добирались почти неделю, а оказывается, всего-то проехали восемьдесят километров. Пытаемся подрабатывать где придется, но деньги даются нелегко.

— Не знаю, заинтересует ли вас мое предложение, но я живу в шестидесяти километрах от Лондона. Готов, если хотите, подвезти вас до своего дома.

Глаза у Розы загорелись.

— Правда? Это было бы здорово.

— Конечно. И мне в дороге веселее будет. Я остановился, чтобы перекусить. Хотите сэндвичи?

— Еще бы, — с широкой улыбкой ответила Лилия. — Меня зовут Бри, а это Сейди.

Я заставил себя улыбнуться.

— Ну что? Идемте, Бри и Сейди? — Они кивнули одновременно, как будто раньше отрабатывали синхронность движений, и пошли со мной к машине. По дороге домой на душе было легко: я завершил важное дело. Четыре цветка. Четыре безупречно красивых, невинных, прекрасных женщины. Теперь у меня полная семья.

Глава 15

Саммер

^{Вторник, 14 декабря (настоящее время)}

Пока Роза убиралась в ванной, я воспользовалась возможностью поговорить с Мак с глазу на глаз. Прошло почти пять месяцев с тех пор, как Клевер похитил меня и бросил в подвал, но меня не покидала надежда — даже после того, как вчера мне исполнилось семнадцать лет. Никто о моем дне рождения не знал (хотя Клевер наверняка мог бы выяснить), и потому на эту тему не было сказано ни слова. Как бы то ни было, праздновать мне не хотелось.

— Мак, — еле слышно прошептала я. Она подняла глаза от книги. — Когда ты потеряла надежду выбраться отсюда? — Этот вопрос я собиралась задать ей уже тысячу раз, но не смела. С Мак я связывала последнюю надежду предпринять что-то, чтобы оказаться на свободе, и боялась услышать, что она этого не хочет. Пять месяцев — довольно долгий срок. Пять месяцев — почти достаточно, чтобы он «полюбил» и изнасиловал свой «цветок». Я не могла умолять Мак помочь мне с побегом. Прежде надо убедиться, что ей можно доверять и что она действительно хочет вырваться отсюда. Но время шло, и оставалось уже недолго до поры, когда он потащит меня в ту комнату.

Мак поерзала на диване, как будто я спросила о чем-то слишком личном. Вопрос чертовски прост, а ответ на него — «Я не потеряла надежду».

— Дело не в том, что я потеряла надежду, Лилия. Дело в том, чтобы выжить, — ответила она. — Не знаю, удастся ли нам отсюда выбраться, но единственный наш шанс — смириться с тем, что здесь происходит.

Мне казалось, должен быть и иной путь.

— Как думаешь, твоя семья тебя ищет? — спросила я.

Она покачала головой и уставилась в пол. Я знала, что отношения с родителями у нее были не очень теплые, но кто же откажется от поисков ребенка, особенно пропавшего ребенка?!

— Меня не ищут, я знаю. Мы очень сильно поссорились, и родители сказали, что, если я уеду, домой могу не возвращаться. Раньше я думала, что меня ищет брат. И он, наверно, действительно искал некоторое время, но сомневаюсь, что ищет до сих пор.

— Твои родители сказали так сгоряча. Иногда слова ничего не значат. — Я сама лет в двенадцать-тринадцать говорила родителям ужасные вещи. Чего бы я сейчас не отдала, чтобы взять свои слова обратно!

— Может быть, — Мак слабо улыбнулась. На нее нельзя было смотреть без слез. Каково это, когда твоим родителям безразлично, что с тобой происходит?! Я попыталась себе это представить и не смогла. — Но твоя-то семья тебя ищет. Как знать, может, нас и найдут.

Я кивнула.