Подвал

— Знал, потому что они мне сказали, — согласился он. — После ухода Алекса я пять лет думал о нем. Считал, что он мертв. А когда Алекс вернулся и пошел к Майклу, я понял, что новая стадия его жизни может быть даже тяжелее для нас, чем прошлая. Ведь мне пришлось бы заново узнавать сына через других людей. Через Майкла, Эндрю и прочих на ферме. И Алексу следовало все забыть, чтобы жить дальше. Это мучительно, но я помогал ему. Давал выход. Но он не должен был знать, что ферма принадлежит мне. Что я знаю о нем. Для него это оказалось бы слишком тяжело.

— А вернее, слишком тяжело для тебя.

— Я не заставлял его встречаться с Алом. Сказал только, что Ал может к нему прислушаться. Что он его любит. Ал действительно любил его. Но я и представить себе не мог, что Алекс зайдет так далеко. Я часто думал об этом, после его ухода и когда он вернулся. Думал, но не говорил. Задавался вопросом, пожертвовал бы тем, что имею, ради минуты с Алексом. Я до сих пор не знаю, какой выбор бы сделал, если бы то время вернулось.

— Почему был необходим выбор?

— Ал загубил бы нашу жизнь. Осуществи он задуманное, и мы остались бы на улице, ища пропитание в канавах. Считаешь, он бы передумал? Нет. Поэтому то, что сделал Алекс, изменило нашу жизнь. Она продолжается. Иначе мы бы умерли на мерзкой свалке. Тут требовался выбор, Дэвид, поверь мне.

Малькольм сел на край дивана.

— Восемь лет назад, когда я работал в банке — это было двадцать девятого мая, — ко мне пришел человек и попросил кредит. Сказал, что хочет создать реабилитационную клинику для молодых людей с проблемами. Убежище. Место, куда они смогут прийти и начать жизнь заново. Когда я спросил, как он собирается на этом зарабатывать, тот человек ответил, что не знает. Не имеет понятия. Просто хочет сделать это из-за чего-то, случившегося в его жизни. Никакого плана у него не было, но имелась судимость. И я, разумеется, отказал ему. Даже без судимости это явилось бы финансовым самоубийством, и дай я ему кредит, меня бы уволили.

— Эндрю.

Малькольм кивнул.

— Потом меня заинтересовала эта идея.

— Брат Алекса.

Он впервые взглянул на Мэри. Мельком. И снова посмотрел на меня.

— Я видел, как мальчик, которого я любил, умер на улице со шприцем в руке, и не хотел стоять в стороне и смотреть, как это происходит с другими детьми.

— Мальчик на фотографии. — Я подумал о ребенке, гоняющем мяч по траве, на фотографии, которую Джейд показала мне в тот вечер, когда покончила с собой. Она говорила об отце мальчика: «Думаю, он кое в чем еще хуже». — Это твой сын.

Малькольм кивнул.

Мэри не издала ни звука. Это меня удивило, но я не оглянулся. Малькольм был в ударе, выплескивал наконец все, что накопилось у него в душе.

— Он не был сыном Мэри?

— Как ты полагаешь?

— Тогда чьим же?

— Девицы, с которой я познакомился, работая в банке. Она стала наркоманкой, торговала собой ради денег на наркотики. Но мальчик был замечательным. Я старался видеть его как можно чаще. Вот почему стал работать у Ала. Контора находилась в Харроу. Роберт жил в Уэмбли. — Он сделал паузу. — Но Ал узнал о нем.

— О мальчике?

— Однажды Ал увидел, как я отводил Роберта в школу.

— И вышел из себя?

— Узнав, что Роберт — мой сын, Ал потребовал, чтобы я сказал о нем Мэри. Я отказался. Он обещал сообщить ей сам. Я пригрозил, что тогда убью его. Он заявил, что в таком случае заберет все ему принадлежащее. Вряд ли он поверил, что я его убью. Образовался тупик. Мэри терпеть не могла Ала — но, в сущности, он старался ей помочь.

— Но Мэри так ничего и не узнала.

— Нет. Все это продолжалось два месяца. Ал грозился сказать ей. Я платил деньги матери Роберта, чтобы она помалкивала. Но все уходило на героин. Однажды, приехав туда, я обнаружил у мальчика на руке след укола. Ему было десять лет. Если бы знал, что так случится, то убил бы ее и привел ребенка сюда. Я бы пошел на это. В конце концов, она была всего-навсего проституткой. Никто бы о ней не пожалел. Но через два дня она позвонила мне и сказала, что Роберта нашли в Темзе. Он умер от передозировки. Десятилетний мальчик.

Я вспомнил газетные вырезки в той квартире и на ферме. «ТЕЛО ДЕСЯТИЛЕТНЕГО МАЛЬЧИКА ОБНАРУЖЕНО В ТЕМЗЕ. Вот почему мы это делаем».

— После смерти сына Ал уже не мог мне угрожать, но я был охвачен гневом. Хотел сорвать зло на ком-то. Я предложил Алексу присвоить деньги Ала. Это был первый шаг. Но слишком незначительный. Это ничуть не успокаивало. Поэтому я стал думать об убийстве Ала. Потом Алекс прикончил его. Тогда это вдруг показалось чрезмерным. Но после ухода Алекса меня вновь начала грызть злоба. Я не мог ее подавить. Не мог задушить ненависть к Алу, даже мертвому. И ненависть к ней.

— К матери мальчика?

Малькольм кивнул.