Подвал

«Но ей приходилось бывать в местах и похуже», — решил Найджел. Он нервно ерзал на стуле, потягивал кофе и ждал прибытия сержанта Дженкинс. Найджел пытался вообразить, как она выглядит. Голос у нее молодой, вероятно, ей чуть больше тридцати, примерно его возраста. Но его воображение упорно рисовало образ угрюмой, крутой особы, чья женственность и нежность стерлись за долгие годы работы в грубом, безжалостном мужском мире преступников и детективов.

По лестнице спускались двое. Что-то в их манере держаться выдавало в них сотрудников полиции. Женщина была в обтягивающем черном брючном костюме. Черные кудрявые волосы собраны в хвост, а подведенные глаза излучали такой холод, что Найджелу невольно захотелось спрятаться от этого взгляда. Попав в прокуренное помещение, она наморщила свой носик с горбинкой. Но, заметив Найджела и поняв, что он — единственный посетитель и, очевидно, тот самый человек, которого она хотела видеть, женщина лучезарно улыбнулась. Улыбка была искренней, ненатянутой. Найджел поймал себя на том, что улыбается ей в ответ.

«Миссис Любезность», — подытожил он. А вот высокая, коренастая фигура, которая со скучающим видом маячила позади нее с напитками в руках, несомненно, принадлежала Мистеру Гадости. Сержант Дженкинс представила его как старшего инспектора Гранта Фостера. Когда он поставил кофе на стол, Найджел опустил голову и увидел, как огромная ладонь Фостера схватила его гораздо более хрупкую вспотевшую руку и крепко сжала ее. Рост детектива составлял примерно шесть футов, у него была бритая голова — видимо, как средство борьбы с облысением, а лицо выглядело так, словно его не раз хорошенько прикладывали. В отличие от коллеги улыбка этого человека была едва заметной и мимолетной.

Найджел сел, офицеры расположились напротив него.

— Здесь немного душно, — произнесла сержант Дженкинс и снова наморщила нос. — Это зал для курящих?

Найджел кивнул:

— Бени понимает, что среди нас есть несчастные, которые любят совмещать…

Найджел не договорил, сообразив, что переживает из-за того, что взял на себя смелость и выбрал это место. Бени продавал сандвичи, поэтому существование данного помещения незаконно.

— Не волнуйтесь, — успокоила она его. — Тайные места для курения беспокоят нас меньше всего. — Она обвела взглядом комнату, сняла с плеча сумку и поставила ее на пол у ног. — Мне тут даже нравится, — добавила она. — Так необычно. Я сама предпочла бы это место одной из тех бесцветных забегаловок.

— В семнадцатом веке тут продавали кофе, а это кафе работает уже не один десяток лет.

— Правда?

— Да. Не поймите меня превратно. Кофе здесь не самый лучший, но по крайней мере по вкусу напоминает кофе. И пусть тут не хватает комфорта, но я чувствую себя лучше, зная, что нахожусь в месте, у которого есть история, а не в очередной безликой корпоративной столовой в каком-нибудь бетонном здании.

Она снова улыбнулась:

— Да.

— Вы ведь генеалог? — поинтересовался детектив Фостер, нетерпеливо вмешиваясь, будто он не слышал предыдущих фраз.

— Скорее, семейный историк, — проговорил Найджел.

— А существует разница?

— Небольшая. Но вы не поверите, как обижаются люди, когда их неправильно понимают.

— На этом можно заработать больше денег?

Найджел пожал плечами:

— Прожить можно.

— А почему вы решили этим заняться?

— Так получилось. У меня диплом историка. Я учился в университете и во время летних каникул подрабатывал у человека, занимавшегося восстановлением семейных древ. Вскоре я стал работать у него на полную ставку. А потом он умер от сердечного приступа на конференции по истории финансов в раннем средневековье, и я занялся его делом.

«В прошлом году я пытался завязать, — подумал Найджел, — но это как мафия, все равно засасывает тебя».

— И много людей платят вам за то, что вы разыскиваете их предков?

— Да. Генеалогия — сейчас раскрученное занятие. Стоит на третьем месте по популярности в Интернете. После порнографии и частного финансирования.

На лице Фостера отразилось удивление.

— Телки и бабки, — добавил Найджел и покраснел, не зная, как офицеры полиции отреагируют на его непристойную шутку.

Сержант Дженкинс подавила смешок, а Фостер слабо улыбнулся.

Найджелу хотелось курить. Желание было слишком сильным, чтобы проигнорировать его. Он взял свою папиросную бумагу со стола.

— Не возражаете, если я…

Хизер покачала головой. Найджелу показалось, что она возражает. Он почувствовал досаду из-за того, что вызвал ее неодобрение. Но если бы он отказался сейчас от своего намерения, то выглядел бы жалким. Он посмотрел на Фостера, который не сводил глаз с пачки табака. Поскольку возражений не последовало, Найджел достал лист папиросной бумаги.

— А вы когда-нибудь изучали ваше фамильное древо? — спросил он, положив немного табака на листок, а затем привычными движениями начал его скручивать.

Фостер покачал головой.

— А моя мама сделала это, — произнесла сержант Дженкинс. — Она обращалась к вам за помощью.

Найджел поднял взгляд от сигареты, которую скручивал.

— Правда? Когда?

— Два или три года назад. Она дала мне ваш номер.