Подвал

Роза пожала плечами и взглянула на него, как раз когда он выходил за дверь.

— Сделаю всем нам горячего шоколада.

Точно! От этого, Роза, все станет хорошо!

Обжигая язык, я быстро выпила горячий шоколад, едва почувствовав его вкус. Я снова и снова переживала прикосновение его губ к своей щеке. Постаралась отвлечься от этого ощущения, но мне все время казалось, как что-то слегка прикасается к лицу. Я чувствовала себя грязной.

— Приму душ, — сказала я. Мне надо было снова стать чистой, если это только возможно.

Включив душ, чтобы спустить холодную воду, я быстро сняла одежду. Вода была слишком горячая, но я терпела. Сколько я ни терла себя губкой, отвратительное ощущение не проходило. Как будто он оставил свои следы внутри кожи. Сколько же Роза терла себя губкой, да и терла ли вообще? Кажется, ей здесь нравится. Со мной такого никогда не случится. Никогда.

Глава 16

Клевер

^{Среда, 9 мая (2007 года)}

Я сидел за столом с Фиалкой, Мак и Лилией. Одно место пустовало, и это нарушало гармонию. Со мной должны сидеть четыре цветка. Я не мог ничего с собой поделать: глаза помимо воли возвращались к незанятому стулу. Не хватало Розы. Мне было не по себе, и я не мог расслабиться.

— Все хорошо, Клевер? — спросила Лилия. В ее глазах светились любовь и тревога обо мне. От этого я чувствовал себя великаном ростом метров в тридцать. Лилия прекрасна. Она у меня в семье уже два года и превратилась в образец для других девушек. Мак и Фиалка берут с нее пример.

— Все хорошо, — я улыбнулся, несмотря на внутреннее напряжение. Ел молча, слушал их и вмешивался в разговор только по необходимости. Моя ступня, будто сама по себе, ритмично стучала по полу. Это все неправильно. Надо повидать Шэннон и найти Розу.

После ужина я пошел к себе в комнату и начал готовиться ко сну. Надо повидать мою Шэннон. Эта девушка не идет у меня из головы, все мои мысли только о ней. Это о ней я думаю, когда засыпаю. Я не хотел одного — заботиться о ней, но она должна быть в доме вместе со мной. Мы знакомы всего три недели, но она уже так много для меня значит. Шэннон — мой единственный шанс установить традиционные отношения.

Я надел красивые черные брюки, серый свитер и длинное черное пальто. Все должно быть идеально. Расчесал волосы, закрепил лаком, чтобы ни один волосок не торчал. Никогда еще внешний вид не имел для меня такого значения. Для нее я должен выглядеть как можно лучше. Я хотел подарить ей весь мир, разделить мой мир с нею.

Я быстро доехал до супермаркета возле ее хостела. Жаль, что дорога заняла так мало времени: мне нужно было еще несколько минут, чтобы успокоить нервы. Я не привык к такому, не привык нервничать из-за женщин. Едва остановив машину, я сразу заметил ее: она вышла из хостела и пошла на поле, расположенное за ним.

Сердце учащенно билось. Она прекрасна, хоть и не ухаживает за собой так, как следовало бы. С этим я ей помогу. Мы будем ухаживать друг за другом. Я пошел следом за ней, глядя, как ее длинные темные волосы раздувает теплый майский ветер. Вдруг она обернулась: услышала хруст гравия у меня под ногами.

— Привет, Шэннон, — сказал я.

Ее щеки слегка порозовели, она улыбнулась.

— Привет, Колин. Хочу посидеть вон у тех деревьев. Не составите компанию?

— С удовольствием.

Мы молча прошли через луг к деревьям. Я сел рядом с ней, стараясь не обращать внимания на неприятное ощущение в животе: все-таки мы сидели на грязной земле.

— Как прошел день?

— Как обычно, — она пожала плечами и посмотрела в землю. — Я рада, что вы здесь, — призналась она, слегка покраснев, и тогда я понял, что мы идеально подходим друг другу, что все получится.

Я пожал ей руку. Ей не надо стесняться меня. Пусть чувствует себя уверенно и раскованно.

— Я тоже рад. Я сегодня скучал по вам.

С Шэннон все не так, как с другими. Она такая единственная. Это точно. С нею я… счастлив. Я чувствую вину за то, что она дороже мне остальных девушек, но с этим ничего не поделаешь. Шэннон идеальна, все женские качества в ней идеальны. Она должна жить со мной, стать моей женой — всем для меня. Она очень напоминает мне маму, поэтому поймет насчет девушек.

— Как дела на работе? — спросила она. Ее интерес неподдельный — она действительно хочет об этом знать. Это мне нравилось в ней больше всего. Она так любит людей, несмотря на то что они обходились с ней плохо. Семья отвернулась от нее, но она все равно добра и участлива.

— Хорошо, спасибо, хотя день выдался очень долгим, — сказал я, и она кивнула, играя со стебельком травы. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться: она понятия не имеет, какая грязная эта трава, здесь может быть что угодно. — А вы сегодня чем занимались?

— Немного почитала, а потом пришла сюда.

— Как поживают остальные в хостеле? — я нахмурился, вспомнив случай, о котором она рассказала мне два дня назад: какая-то мерзкая шлюха, пытаясь украсть жалкие деньги, оставшиеся у Шэннон, ударила ее, оставив красный след на левой щеке.

Глядя в землю, она пожала плечами.

— Хорошо.