Подвал

Монотонное стрекотание полицейского вертолета эхом разносилось в ночной тишине, свет от его прожектора скользил и метался по прилегающим улицам. Они опоздали, и Фостер это прекрасно понимал. Убийца скрылся, бросил свою страшную ношу и растворился в большом безликом городе. Все это время Фостер и его отряд ждали у другой станции метро. Это волновало его больше всего, преступник по-прежнему оставался на свободе. Фостер знал, что независимо от того, мог он предотвратить убийство или нет, его начальству новость не понравится. Особенно, если в дело вмешаются стервятники-журналисты. Следствие по делу о гибели его отца подорвало репутацию Фостера, которую он так старательно создавал за долгие годы работы детективом; у него осталось мало союзников. Если вообще остались.

Фостер стоял посередине Мелтон-роуд. Он уже сбился со счета, сколько ночей приходилось ему проводить на этих богом забытых улицах в короткие предрассветные часы, в ярком свете прожектора над трупом какого-нибудь несчастного неудачника. Когда наблюдаешь, как твой отец сводит счеты с жизнью, чтобы спастись от грядущей агонии, смерть незнакомцев уже не причиняет тебе таких страданий. И все же гибель женщины стала для Фостера шоком. Они знали о предстоящем убийстве за несколько часов до того, как преступник собирался нанести удар, и все-таки опоздали.

Фостер посмотрел на женщину. Глаза вырезаны, а грудь растерзана. Карлайл обследовал тело. Заметив детектива, он поднял голову, и они поприветствовали друг друга. Их напряженные лица передавали всю мрачность ситуации. Никто не сказал ни слова. Фостер осмотрел гараж, пока Карлайл заканчивал работу. Ничего необычного он не нашел.

— Я думаю, ей было около тридцати или тридцать с небольшим. Время смерти примерно пять или шесть часов вечера, — произнес патологоанатом.

Фостер кивнул. Это было ответом на один из главных для него вопросов.

— Причины?

— Еще пока рано говорить. Предположительно, причиной стала одна из ран на груди, но я должен осмотреть ее более тщательно.

— А глаза?

— Их могли удалить и до смерти. Но я надеюсь, это случилось после убийства. Глаза вырезали аккуратно, с большой осторожностью, а не просто вырвали, а это значит, что она была без сознания. Зрительный нерв уцелел, но поврежден.

«Око за око», — вздохнул Фостер. Дарбишир лишился рук. Вероятно, эти надругательства над трупами являлись символичными, а не ритуальными. Например, женщина что-нибудь видела или руки Дарбишира сделали нечто такое, их и отрезали? А почему тогда тело бродяги осталось нетронутым?

— А как насчет ран на груди?

— Похоже, преступник пытался вскрыть грудную клетку. У женщины были силиконовые имплантаты. Они взорвались, отсюда такое месиво. Когда мы произведем вскрытие, я достану все, что осталось. Посмотрим, может, мы сумеем узнать серийный номер. Иных способов установить ее личность у нас нет. Если не считать необычной татуировки на лопатке.

Фостер нагнулся. Карлайл осторожно перевернул женщину, чтобы он мог видеть ее правое плечо. Там был изображен какой-то символ, что-то восточное. Фостер сделал набросок в своем блокноте.

— Знаешь, что это обозначает? — спросил Карлайл.

— Нет. Но я почти уверен, это что-то японское. Я был в Японии несколько лет назад. Удивительное место. Это единственная отметина, которую вы нашли?

— Да. Не считая ран на груди, разумеется.

Фостер посмотрел на кровавое месиво, бывшее когда-то грудью женщины. Разобрать послание было невозможно. Придется дождаться, пока ее очистят. И все же состояние груди и тяжесть нанесенных ран свидетельствовали о чем угодно, только не об аккуратности преступника. Они были нанесены с яростью.

В отличие от вырезанных глаз.

Фостер начал понимать, как действовал убийца. Сначала он каким-то способом обездвиживал жертвы. Потом, как в случае с Дарбиширом и женщиной, удалял у них части тела, прежде чем вырезать послание. Неизвестно, находились ли жертвы в этот момент под влиянием успокоительного средства, но что-то еще сковывало их движения. Затем он убивал их ударом в сердце. В данном случае ему что-то помешало или расстроило, отсюда и весь этот кровавый ужас.

— Наверное, он начал вырезать послание, но был потрясен, когда взорвался имплантат, — проговорил Фостер. — Вскоре он разозлился. — Он сделал паузу. — Что поделаешь, мы все предпочитаем натуральные груди, — мрачно добавил Фостер.

По лицу Карлайла скользнула усмешка. Они вышли из гаража, Карлайл снял перчатки.

— Вам удалось взглянуть на безымянного бездомного в морге? — спросил Фостер.

— Нет пока. Но именно этим я сейчас и собираюсь заняться. Меня ждет веселое воскресенье.

— Нас всех.

Было почти три часа ночи. Около оградительной ленты, натянутой вдоль дороги, Фостер заметил нескольких зевак. Энди Дринкуотер стоял неподалеку и беседовал с полицейским. Фостер сообщил Дринкуотеру результаты предварительного обследования, проведенного Карлайлом.

— Значит, если она умерла во время вечернего чая, он привез сюда труп вечером. Вчера вечером, — проговорил Дринкуотер, глядя на часы.

— Похоже на то.