Подвал. Рождественская сказка

Теперь вокруг был не огромный зал дома-интерната, а просторная степь, сплошь и рядом изрытая траншеями. Небо налилось кровавым заревом, сильно пахло свинцом и… смертью. В траншеях сидели солдаты всех возрастов: молодые юноши и чахлые старики – плечом к плечу. В руках у них были винтовки, пистолеты, шашки. Вот кто-то кричал атаку, махал рукой в направлении других траншей, где сидел противник, и начинался грохот: все ружья и орудия одновременно открыли стрельбу. Враг огрызался тем же. Всё заполонило дымом, запахло жжёным порохом. Вдруг кто-то совсем рядом вскрикнул, схватился за грудь в районе сердца и свалился с ног, более не двигаясь. Другой издавал приглушенные стоны, держась за раздробленное плечо: в это место угодила ему шальная пуля. Перестрелка продолжалась недолго: обороняющиеся неожиданно поднялись на ноги и побежали на противника, который что-то кричал ну чужом языке. Враг ответил тем же, и целая громада людей и лошадей столкнулась в страшной рубке. В ход пошли шашки, штыки, лопатки, кулаки… Как же страшно было смотреть на всю эту картину! Вдруг Сергей заметил молодого солдата, храбро идущего на противника, выставив перед собой длинный штык винтовки. Рядом с ним шагал другой боец, но вдруг он будто бы споткнулся, и, скорчив предсмертную гримасу, упал лицом в горячую почву. Первый же солдат, не задерживаясь, продолжал наступать на врага. Сергей и тут узнал себя: вот же он, в военной форме, вместе с товарищами идёт вперёд, рискуя жизнью и защищая Родину! Как же здесь он ещё молод и красив… Светлые волосы торчат из-под фуражки. На лице – предвкушающий оскал. Страшное это было лицо. Тут на пути солдата возникла серая фигура, твёрдо идущая навстречу. Карабин со штыком – наперевес. Выражение лица, полное решимости. Расстояние всего в пару метров. Противник. Враг! Что сейчас будет? Схлестнётся ли молодой Сергей в страшной битве, или же свернёт, изменив своей храбрости? Но не дано было это узнать. За спиной раздался гневный крик товарища и гулкий хлопок. Серая фигура завалилась на одно колено, падая набок. Убит… Кто же сделал это? Соратник, убивший только что злодея, догнал солдата: Володька! Его первый и последний друг, который был близок ему, словно родной брат… У мужчины защемило сердце: он вспомнил, что буквально через полминуты в грудь Володьки вонзится осколок снаряда, когда тот с воодушевляющим криком «Ура!» поднимется на разбитую телегу. Вот он забирается на треснувшие доски… Поднимает руки кверху, намереваясь поддержать боевой дух товарищей.

– Ура-агх!.. – захлёбывается он, не окончив крик и заваливаясь на спину.

– Вовка!!! – кричит молодой Сергей.

Солдат бросает винтовку и бежит к раненому другу. Он не видит, как слева от него тихонько крадётся вражеский боец. Вот он подбегает к Володьке, кричит, ощупывает его и заглядывает в глаза, что-то шепчет, уверяет его в чём-то… Сергей вновь вспомнил: молодой солдат не заметит противника, крадущегося к нему. Бежать! Бежать изо всех сил и предотвратить беду, спасти себя самого, предупредить. Вокруг были разбросаны тела, в кучу смешались и люди, и кони… Кто-то уже не дышал, кто-то громко стонал от боли. Вместе с бойцами, рвущимися в атаку, рядом бежал и Сергей. Слишком далеко. Он не успевает! Враг подошёл уже совсем близко, солдат не видит его. Вот он замахивается прикладом и, собрав всю силу, роняет его на затылок ничего не подозревающему человеку… Вскрик и снова тьма. Сергей вновь очутился в неведомом пространстве, затылок его пронизала острая боль. Он схватился за него и нащупал там старый шрам. Да, после того страшного удара он свалился без чувств, но не погиб… Бог уберёг его от липких объятий смерти.

Сергей оглянулся. Ангел всё так же стоял поодаль, с улыбкой наблюдая за Рыжим, который носился взад и вперёд, весело лаял и вилял хвостом. Хотя вокруг было по-прежнему темно. Наверное, ему тоже приходили видения, но счастливые, а не такие страшные и грустные, как у Сергея.

Передышка была недолгой. Снова чудесный круговорот и снова знакомая картинка. «Что же на этот раз?» – лишь успел подумать мужчина.

Больничная палата. Стены, покрытые белой известью, окна без штор. Нагромождение железных скрипучих коек, одинокий фикус на подоконнике. Как часто бывает в больницах – ни единого луча солнца, лишь серый свёт от мутных туч. В углу – два человека. Остальные койки были свободны; на их изголовьях рулонами были сложены голые матрасы, покрытые разными пятнами.

Первым был сам Сергей. Он сидел на облезлом табурете напротив койки, накинув на плечи засаленный белый халат, выданный дежурным. Вид его был понурый. Глаза полузакрыты, из густых волос выглядывают первые седые локоны. А ведь ему здесь лишь чуть больше тридцати…

Перед Сергеем лежала женщина с исхудавшим бледным лицом, на щеках же виднелись лёгкие румяны. Поблекшие глаза казались стеклянными, из них периодически лились немые слёзы. Женщину постоянно одолевал кровавый кашель, который высасывал из неё последние силы.

Чахотка.