Подвальная станция

— Лу? — отпасовал Городин, и тот, приподняв сутуловатые плечи, произнес:

— Естественно.

Он выглядел достаточно обычным человеком, появившемся в зале заседаний в простом коричневом костюме, неся дипломат, который, похоже, слишком часто отправляли багажом. Корэйн не обратил бы на него внимания в толпе: красивый, спортивного вида шатен, выглядевший моложе своих сорока шести лет. Однако телохранители должны были сопровождать этого человека, пока военная полиция не взяла его под свое крыло, и, по всей вероятности, слуги выполняли за него все, разве что одевался он самостоятельно, а так специальный персонал обслуживал его в любом деле. Никогда Джордан Уоррик не стал бы лететь коммерческим рейсом и руки служащих багажного отдела не прикасались к его портфелю.

Эмори была Особенной. Таких было трое в Резьюн, ни в какой другой организации столько не было. Одним из них был этот человек, который, как говорили, в уме разрабатывал и отлаживал структуры психических лент. Обычно такую работу выполняли компьютеры. Когда же следовало построить или переработать достаточно важную ленточную программу, ее передавали сотрудникам Джордана Уоррика. Если же проблема была и для них непосильна, за нее брался он лично. Корэйн понял, по крайней мере, это. Этот человек был удостоверенным гением и находился под защитой государства. Как Эмори. Как вся дюжина Особенных Лиц.

И, вероятно, если Эмори хотела пожаловать этот статус двадцатилетнему химику на Фаргоне, и, по слухам, открыть там филиал, чтобы привязать специалиста к персоналу Резьюн, и если она, кажется, придает первоочередное значение этому проекту, что делает его ценным в масштабах ее вынашиваемого колониального броска, — то наверняка для этого существует чертовски серьезная причина.

— Сир Лу, — сказал Уоррик, пожимая протянутую руку. — Рад вас видеть. — И обеспокоенный, но в целом дружелюбный взгляд, когда он посмотрел на Корэйна, и протянул руку. — Советник? Я не ожидал тебя увидеть.

Сердце Корэйна подпрыгнуло.

«Опасность», — сказало оно. Уоррик, напомнил он сам себе, не был одним из тех блестящих талантов, которые витают в облаках абстрактной логики, полностью отдалившиеся от человечества, он был психохирургом, манипулирование было его работой, и ему ничего не стоило обнажить скрытые людские побуждения. Все это прячется за рассудительной любезностью и молодыми глазами.

— Ты мог бы догадаться, — сказал Лу, — что это больше, чем я тебе обещал.

Легкая тревога промелькнула на лице Уоррика.

— Да? — сказал он.

— Советник Корэйн очень хотел поговорить с тобой, не привлекая внимания публики. О политике, Доктор Уоррик. Это очень важно. Конечно, если ты предпочитаешь отправиться на другую запланированную встречу, на которую если и опоздаешь, то всего на каких-нибудь десять минут, — мы поймем, что ты не хочешь связываться с нашими вопросами. И я надеюсь, что ты примешь в этом случае мои персональные извинения. Интрига — моя профессия…

Уоррик вздохнул, сделал несколько шагов к столу заседаний и положил на него дипломат.

— Это как-то связано с Советом? Ты не мог бы объяснить, о чем пойдет речь, прежде чем я приму решение?

— Это по поводу предлагаемого законопроекта. Об ассигнованиях на Науку.

Уоррик чуть-чуть приподнял голову, что значило:

— Ах, это… — Едва заметная улыбка появилась на его лице. Он скрестил руки и оперся на стол, всем видом демонстрируя безмятежность: — И что насчет законопроекта?

— Что в нем? — просил Корэйн. — На самом деле?

Уоррик откровенно рассмеялся:

— Хочешь узнать, кого он поддерживает? Или что-нибудь другое?

— Это как-нибудь связано с проектом Надежда?

— Нет. Этот бюджет не имеет с ним ничего общего, насколько мне известно. Ничего такого. Ну, SETI — скан. Но только в общих чертах.

— А по поводу придания статуса Особенного. Резьюн заинтересована?

— Можно сказать. Ты хочешь узнать о Фаргоне вообще?

— Мне интересно услышать все, что ты согласишься сказать, доктор Уоррик.

— Я могу и опоздать на десять минут, а могу быть совсем лаконичным: психогенезис. Психоклонирование, как выражается популярная пресса.

Это был не тот ответ, которого ожидал Корэйн. Это было определенно не то, что ожидали военные. Городин фыркнул.

— Что за этим кроется?

— Это не прикрытие, — сказал Уоррик. — Не точные копии, а клонирование способностей. Не имеет реального значения для, скажем, ребенка, пытающегося воссоздать утерянных родителей. Но в случае, скажем, Особенного, когда важны именно способности… Вы знаете о попытке воссоздать Бок?

Эстелла Бок. Женщина, чья работа привела к сверхсвету.

— Они пытались, — сказал Корэйн. — Но не сработало.

— Ее копия была очень одаренной. Но это была не Бок. Она была скорее музыкантом, чем физиком, и отчаянно несчастной из-за своей известности. Она не принимала омолаживающие средства до последних дней, пока старость не одолела ее. Тогда она была вынуждена воспользоваться этими препаратами. Совершенно изнурив себя таким способом, она, наконец, умерла в девяносто два. Она даже не выходила из комнаты в течение последних нескольких лет своей жизни.