Подвенечное платье

Бедняжка послала за маркизой, чтобы та пришла помолиться за упокой души усопшей дочери, и пала на колени перед ее постелью.

Часть вторая

Глава I Прощание

Мы не будем останавливаться на печальной картине погребения баронессы. Едва герцогиня де Лорж и Дювали узнали о ее кончине, как оба семейства приехали в Хендон, но первая без Генриха, вторые — без Эдуарда. Герцогиня утешала Цецилию, насколько это было возможно, Дювали приняли на себя обязанность распоряжения этой печальной церемонией.

Баронессу похоронили на сельском кладбище, она давно уже выбрала это место.

Безутешное горе маркизы было искренним: она любила дочь по-своему. Если горе и не оставило в ее душе глубоких следов, то это не ее вина: в те времена чувствительность считалась пережитком прошлого.

Перед отъездом в Лондон господин Дюваль предложил Цецилии помощь, не говоря ни слова о своем давнишнем желании. Девушка ответила ему, что если ей что-то понадобится, то он будет первым, к кому она обратится.

Маркиза долго говорила с герцогиней и объявила ей о своем твердом намерении ехать во Францию. В душе она давно лелеяла эту мечту, но баронесса возражала, теперь же ей ничто не препятствовало. Госпожа ла Рош-Берто надеялась, что искусные адвокаты найдут способ возвратить ей конфискованное имение и она начнет жить по-прежнему.

На третий день после похорон баронессы она позвала Цецилию в свою комнату и велела ей готовиться к отъезду во Францию. Эта новость поразила девушку. Ей еще не приходила в голову мысль о том, что можно оставить эту деревушку, ставшую ее отечеством, домик, в котором она выросла, сад, где прошло ее детство. Эти розы, лилии, ставшие такими родными, комнату, в которой ее мать, образец кротости и терпения, оставила этот мир, наконец, кладбище, где она уснула вечным сном. Маркиза дважды повторила внучке о своем намерении. Цецилия, убедившись в том, что слух не обманывает ее, ушла в свою комнату, чтобы подготовиться к этому великому перевороту в своей жизни, которая до сих пор была такой тихой и скромной.

Сначала Цецилии казалось, что ей жаль только деревушки, сада, комнаты матери и кладбища. Но, заглянув в свою душу, она поняла, что образ Генриха неразрывно связан для нее с тем, с чем так горько было расставаться, и отъезд из Англии показался ей истинным несчастьем.

Она вышла в сад. Стоял прекрасный осенний день, последняя улыбка уходившего лета. Любимые цветы Цецилии грустно глядели на нее, каждый листочек словно говорил: «Прощай!» Обнаженные деревья, преисполненные печали, будто вспоминали о прошедших счастливых днях. Птицы больше не пели, а лишь прыгали с ветки на ветку и искали, где бы им укрыться от непрошеного гостя — снега. Цецилия подумала, что и в ее жизнь настала зима: оставляя свое скромное жилище, она лишалась крова, уюта, домашнего тепла и совершенно не знала, что ждет ее в будущем. Девушка еще больше загрустила, когда задумалась о том, что теперь станет с ее садом, с этими деревьями, кустами, цветами, среди которых она выросла, чей разговор ей был так понятен, мысли которых она с легкостью угадывала. Может быть, его разорят мальчишки просто из желания что-нибудь ломать, а может, все это достанется какому-нибудь невежественному постояльцу, который и знать не будет о ее любимцах. Во Франции, конечно, тоже будут и цветы, и деревья, но уже другие. Не под их сенью она гуляла в детстве, не их растила с такой заботой и любовью. Эти новые цветы не вознаградят ее за материнскую нежность сладким ароматом. Нет, они будут ей чужды, как и жизнь, которой она никогда не знала, прячась в своем скромном убежище.

Она оставила сад и вошла в комнату матери. Здесь ей открылся целый мир воспоминаний. Все в этой комнате было как при баронессе. Цецилия, зная теперь, что не проведет всю жизнь в Хендоне, хотела сама себя обмануть. Находясь в этой комнате, где жили воспоминания, где смерть не изменила ничего, Цецилия легко могла представить, что мать ее лишь на минуту покинула комнату и в любой миг могла вернуться.

После смерти баронессы Цецилия целыми часами просиживала здесь, проливая слезы — это истинное утешение, дарованное Творцом человеку, рожденному для горя. Но случаются минуты, когда эти отрадные слезы высыхают, как источник, и тогда сердце разрывается на части, что-то теснит в груди, несчастный ждет слез, как росы небесной, но их нет… Однако, если хотя бы одно воспоминание представится уму в эту минуту, хотя бы один звук напомнит любимый предмет, онемелость сердца исчезает, слезы появляются в глазах, рыдания вырываются из груди, и человек в самом горе находит утешение.

Этот живительный источник слез Цецилия находила на каждом шагу в комнате своей матери.