Подвенечный саван

– Я помню. – Володя пожал руку. – Вы моего отца вместе с Лавровым… Потом мы вместе с вами ездили по делам…

– Так точно. Но знакомство должно состояться по полной форме, так? Отца арестовал. Тебя спас. Один – один. Идет?

– Идет. – Теперь Володя протянул ему руку. – Билеты надо сдать. Новые оформить. Идем?

Они поменяли билеты на рейс, который должен был быть через час. Сели в кафе, заказали по двести граммов коньяка. Выпили по рюмке, закусили солеными орешками.

– Маша пришла в себя, знаешь? – спросил Жэка после продолжительной паузы.

– Знаю. Слава богу! – Володя провел ладонью по лицу, вздохнул. – Все будет теперь хорошо. Слава богу!

– Тяжело ей будет рядом с тобой, парень. – Жэка снова себе налил. Оглядел полупустое здание аэропорта.

– Почему? – удивился Володя.

Проследил за взглядом Заломова. Тот внимательно рассматривал молодую явно супружескую пару, которая тихо ссорилась за соседним столиком. Мужчина нервно покручивал обручальное кольцо на пальце, будто норовил его снять. Брак обречен, с грустью вдруг подумал Жэка. Жмет ему колечко. Сильно жмет. И голос жены явно раздражает. Морщится, всякий раз как она заговорит, словно от зубной боли.

– Это его жена, – пояснил Володя, подслушав их разговор. – Они разводятся.

Значит, не ошибся, хмыкнул Жэка. И с парнем этим, сидящим напротив, вряд ли ошибается. Тяжело будет Маше рядом с ним. Очень тяжело.

– Почему тяжело? – повторил Володя.

– Потому что тянется за тобой длинный шлейф. – Жэка посмотрел на него сквозь янтарную жидкость в своем бокале. – Наследство, наследие… Я вот только сейчас троих насчитал. Тех, кому твое долгожданное счастье поперек горла.

– Троих? Это кого?

– Мать твоя – Эльза – первая зачинщица. Ею будто бы материнская ревность двигала, только верю с трудом. Деньги, парень… Всем нужны деньги! Решила, видимо, что будучи холостым, ты скорее с ней поделишься. И Машу решила устранить таким вот чудовищным образом.

– Второй? Кто второй?

– Второй – адвокат ваш семейный. Он, собравшись жениться на твоей матери, решил сделать ее наследницей твоего состояния. И попытался послать по твоему следу убийцу. Только просчитался. Сдрейфил мужичок тот. Прибежал с покаянием к Лаврову. И все под протокол написал. А потом в аэропорту с микрофончиком к Лукину подсел, где у них была назначена встреча. И подробно с ним поговорил.

– И что сказал Лукин?

Володя поморщился. Он не очень удивился мерзкой выходке рыжего прохвоста. Помнил, хорошо помнил, как тот благополучно, в течение нескольких лет избавлял их от денег.

– А все, что нужно для заведения уголовного дела, наговорил, – ухмыльнулся Жэка. – Он, конечно, выкрутится. Но семейного счастья с твоей матерью у него теперь не будет. Явно не получится.

– А третий? Этот парень? Или он просто исполнитель?

– Да нет… Как раз он действовал совершенно самостоятельно. Во всяком случае, так утверждает, – хотя в это Жэка тоже не верил.

– И кто он?

– Это парень твоей сестры – Виктор Щупов.

– Кардиолог?! – ахнул Володя и покачал головой. – Но как же так?! Настя, она же… Она же скрывала от него все! Даже свое родство скрывала с отцом… Поменяла фамилию и…

– И после выходки твоей матери решила разоткровенничаться. И проговорилась, что отец оставил тебе что-то. Какие-то деньги за границей. Парень не так прост. Навел справки у знающих людей. Те подсказали, что за границей у Игната хранилось немало. Он… тоже решил, что если ты станешь мертвым, то от этого его невеста только выиграет. Она тогда вступит в наследство. И эти деньги должны будут помочь ему открыть клинику. Смерть сына убийцы – это возмездие. Она ведь тоже может служить во благо! Клиника, открытая на твои деньги, спасла бы сотни жизней. Конец цитаты.

Жэка вылил остатки коньяка из графинчика в свой бокал. Подобрал последние орешки с тарелочки. Глянул как-то странно на Володю, проговорил нехотя:

– Хотел тебе сказать кое-что…

Володя поднял на него вопросительный взгляд. Говорить этому мужику, спасшему ему жизнь, что, возможно, где-то бродит еще и четвертый желающий его убить, он не стал. Но странное ощущение в затылке вдруг возникло снова. И это было очень навязчиво и противно.

– Что? – спросил он вместо того, чтобы жаловаться.

– Тут такое дело… Была проведена экспертиза всех записок, которые ты получил. Все поддельные. Кроме одной… В ней отец просит тебя сделать Маше предложение. Это он писал, парень. – Заломов тяжело вздохнул, осмотрел зал аэропорта, тряхнул головой, будто пытался избавиться от наваждения. Заговорил снова: – Подняли дело. Проверили результаты экспертизы. Я лично рапорт писал. В общем… В общем, выходит, при побеге ликвидирован был другой человек. Твой отец… Он, по ходу, не умер. И может быть где-то рядом. И соседи Лаврова, возможно, ничего не перепутали, когда видели его во дворе.

– Что он там делал? – поинтересовался Володя и потер ноющий затылок.

– Он-то? За тобой наблюдал! Он может… – Жэка в который раз обвел посоловевшими от коньяка глазами зал ожидания. – Он, может, и сейчас за тобой наблюдает, пацан…