Подвеска пирата

— Но мне нужны гарантии, что секрет, который я вам сейчас раскрою, не будет использован вами лично, а станет началом нашего делового сотрудничества. Чтобы не получилось так, что я останусь за бортом предприятия... — В голосе Леграна неожиданно прозвенел металл, а его черные миндалевидные глаза буквально вонзились в невозмутимое лицо Карстена Роде.

Судя по всему, Гастон Легран был полукровкой — отец француз, а мать индианка. Гремучая смесь! Поэтому Голштинец невольно заколебался, принимать предложение этого авантюриста (еще неизвестно, насколько выгодно дело), или все-таки вежливо отказаться. Но пока выбора у Карстена Роде, слабо представлявшего себе будущий театр действий, был невелик. Мысленно посокрушавшись, он ответил:

— Вы можете быть совершенно уверены в моей честности. А что касается гарантий... ну, это уже из мира европейских ростовщиков. Моя гарантия — мое слово. Если ваше предложение покажется мне неинтересным, я о нем просто забуду.

— Не думаю, что вы забудете о груде пиастров[134], которые сами плывут нам в руки, мсье ван Дорн. Но я вам верю. Что ж, слушайте. Скоро к восточному берегу Эспаньолы подойдет небольшая эскадра из трех-четырех судов. Они везут мушкеты, порох и сундуки с деньгами, предназначенными для гарнизона острова. Я наблюдаю за испанцами уже три года, и они точны как время утренней мессы. Но видит око, да зуб неймет. Наши суда не в состоянии одолеть большой конвойный корабль, а вот вы со своим галеоном и пинком, да еще и с помощью моей барки, обтяпаете это дельце легко.

— Что ж, пожалуй, мы и впрямь можем стать компаньонами, — сказал после некоторого размышления Голштинец. — Но я должен посоветоваться со своими офицерами. Время терпит?

— Не очень. Максимум через две недели мы должны стоять у мыса Энгано. Это самое удобное место для засады и для сражения — ветер в том месте всегда будет дуть в наши паруса.

— Завтра я дам ответ... ближе к обеду.

— Вот и отлично. Позвольте откланяться...

Приторно вежливый Гастон Легран с несколько наигранными поклонами удалился, а капитан позвал Клауса Тоде.

— Клаус, у меня есть просьба...

— Слушаю, капитан.

— Найди в гавани кого-нибудь из местных старожилов, кто хорошо знает этого молодчика. Зовут его Гастон Легран, он капитан барки «Флер-де-Лис». Кстати, посмотри, что собой представляет эта посудина: может, дырявую лохань, тогда и говорить с Леграном больше не о чем. Поспрашивай — только осторожно! — что он собой представляет и можно ли с ним иметь дело.

— Сделаю...

Клаус Тоде ушел, а Карстен Роде стал внимательнейшим образом изучать карты и лоции, найденные в каюте капитана галеона дона Эстебана де Айялы. Он нашел мыс Энгано и вынужден был признать, что лучшего места для засады на испанский конвой на восточном побережье Эспаньолы не найти. Наверное, об этом знали и испанцы, только вряд ли они опасались суденышек флибустьеров из Тортуги. И уж тем более никто из испанских капитанов не ожидает встречи с мощным галеоном.

«Подожду Литвина, и тогда решим...» — подумал Голштинец и приналег на бодрящий напиток старого Горма. Теперь у него был совсем другой запах и вкус, нежели в океане. Аромат тропических цветов и еще чего-то, очень приятного, щекотал ноздри и вызывал зверский аппетит. Словно прочитав его мысли, дверь отворилась, и в каюту бочком протиснулся кок с плетеной корзинкой в руках. Он предпочитал мелким подносам глубокие, удобные при качке корзинки, не надеясь на крепость своих ног. Вскоре на столе перед капитаном лежала поджаренная рыбина, свежие лепешки, фрукты и салат сальмагунди[135], — блюда, предохраняющие от цинги.

— Что это такое? — указал Голштинец на кувшин.

— Нравится? — Горм расплылся в широкой улыбке.

— Очень.

— Это знаменитый карибский «бумбо»[136]. Де Фриз научил. Только я еще добавил апельсиновый сок.

— А... — Карстен Роде снова сделал из кубка добрый глоток, стараясь определить на вкус ингредиенты.

Голштинец закончил завтракать с твердой мыслью: «Надо действовать! Идея француза совсем недурна. Осталось дождаться Клауса... а там будем решать».

Боцман принес ворох разных местных новостей. Все они мало волновали Карстена Роде. О Гастоне Легране отзывались весьма сдержанно. Но все источники информации говорили, что француза лучше не злить: полукровка вспыхивал как порох и был очень опасен. Спустя несколько дней появился и Литвин с баркой, доверху загруженной «буканом» и солониной. Он сразу же ухватился за предложение Леграна.

«Конечно, придется делиться с ним, — сказал Гедрус Шелига с легким сожалением, — но нам нужен хороший почин. Дело вроде стоящее». Ондрюшка Вдовин тоже был не против. На том и порешили. И спустя неделю небольшая эскадра новоявленных флибустьеров вышла в море...

* * *